которую получал за свою прежнюю службу трону. Он полностью забросил политику и наслаждался счастливой жизнью жителя сельской местности. Он работал на земле, охотился, ловил рыбу, бродил по окрестностям со своими любимыми собаками. Сельская жизнь, далекая от того, что он афористически называл развращенной токийской политикой, доставляла ему огромную радость, которую он выразил в поэтических строках:

С древних времен несчастная судьба была обычной платой за земную славу,

Куда как лучше к хижине своей брести сквозь лес, неся мотыгу на плече своем{108}.

Однако, независимо от его буколических сантиментов и стремления отдалиться от политических интриг, префектура Кагосима в 70-е гг. начала наполняться озлобленными молодыми самураями. Они считали, что режим Мэйдзи предал их, поэтому их помыслы были устремлены к Сайго, которого они считали своим героем и защитником. И он не остался глухим к их жалобам. В 1874 г. он выделил часть своей пенсии в помощь частным академиям, надеясь через них дисциплинировать молодых людей и дать им моральную закалку. Дополнительные средства для школ были выделены и местными чиновниками, которые, являясь приверженцами автономии их префектуры, критиковали Дадзокан за его политику, направленную на жесткую централизацию страны, и за игнорирование интересов провинции при принятии решений. К концу 1875 г. система частных академий, в которых проходили обучение несколько тысяч студентов, включала в себя пехотные и артиллерийские училища, расположенные в столице префектуры Кагосима, отделения которых размещались в каждом сельском районе. В этих школах отпрыски самурайских семей получали некоторое представление о китайской классической науке, однако большую часть времени они посвящали физическим упражнениям и изучению военной тактики.

Не прошло и года, как студенты все-таки вовлекли упиравшегося Сайго в антиправительственную деятельность. В конце 1876 г. подозрительный токийский режим направил в Кагосима своих соглядатаев для сбора информации относительно частных академий. Через несколько недель студенты раскусили чужаков и подвергли одного из них пыткам. Несчастный шпион поведал, что центральные власти планировали закрыть академии и убить Сайго. Несмотря на сомнительность подобного признания, студенты были готовы на самые решительные ответные действия. В конце января 1877 г., когда до них дошли слухи о намерении правительства отправить пушки, хранившиеся на арсеналах Кагосима, в Осаку, они тайно вывезли из арсенала оружие и снаряжение.

В этот момент Сайго был на охоте. Но, услышав о разграблении арсеналов, он спешно вернулся в Кагосима. Он был в ярости от необдуманного поступка студентов. Сайго обладал могучим телосложением. Он был на голову выше среднего японца, и его припадки гнева производили сильное впечатление. Однако Сайго был и отходчивым человеком, и вскоре он простил студентов и примирился с неизбежным. Но его прежние соратники, даже Окубо, который был родом из Сацума, никогда бы не смогли простить нападения на правительственные арсеналы. Токио должен был расценить подобный акт как открытый мятеж, и наказание было неотвратимым. Как основатель и покровитель системы академий в Кагосима, заслуженный ветеран считал себя ответственным за судьбу студентов, поставивших себя в такое положение, из которого самостоятельно им было не выбраться. Но на карту было поставлено значительно больше. Давнее разочарование Сайго в политике Токио делало 1877 г. последней возможностью отстоять свою индивидуальность, воинскую этику и традиционный образ жизни. Все это находилось под угрозой и могло окончательно исчезнуть. В такой ситуации, рассуждал Сайго, ничего не оставалось делать, как поднять знамя восстания. Единственной его заботой было продемонстрировать, что он сохранил верность императору. Преступниками, писал он, были его прежние друзья и соратники. Эти «величайшие злодеи во вселенной» обманули трон, и поэтому их следует лишить постов и должностей.

Приняв решение, Сайго твердо следовал его претворению в жизнь. Он быстро мобилизовал преданные ему силы, и армия мятежников выступила из Кагосима утром 15 февраля. По мистическому стечению обстоятельств, в этот момент весьма редкая в этих местах метель выбелила город, напомнив тем самым иной исторический момент, когда группа людей чистых намерений убили Ии Наосукэ, открыв тем самым путь к свержению прогнившего режима. Неделей позже, пройдя половину острова Кюсю, отряды Сайго натолкнулись на первое препятствие. Это был гарнизон замка Кумамото, состоявший из солдат, призванных на действительную службу. Сайго посылал против четырех тысяч защитников замка одну волну штурмующих за другой, однако, к его удивлению и разочарованию, призывники, крестьяне и торговцы по происхождению, значительно уступавшие по численности его силам, выдерживали все атаки самураев. Осада затягивалась. Правительство послало на Кюсю дополнительные подразделения. Имея под своим командованием почти 60 000 человек, Окубо в марте начал масштабное контрнаступление против армии Сайго, максимальная численность которой достигала 30 000. Началось долгое и кровавое отступление мятежников в Кагосима.

В сентябре Сайго, в сопровождении нескольких сотен человек, все еще остававшихся с ним, засел в гористой местности к северу от замка. 23 сентября Ямагата Аритомо, полевой генерал, командовавший императорским войском, отправил Сайго письмо, в котором умолял его сложить оружие. Обращаясь к нему как к старому другу, Ямагата выражал свое «сочувствие» и «понимание» действий Сайго. Очевидно, писал он, что «у людей Сацума нет никаких шансов на достижение их целей», и пришло время положить конец этой «печальной ситуации», когда друг вынужден сражаться с другом, а родственники — воевать между собой. Сайго молча прочитал послание и оставил его без ответа. На следующее утро Ямагата пошел в атаку. Когда Сайго поспешил к месту схватки, его настигла пуля. Согласно официальному отчету о вскрытии, она попала в правый бок, прошла через тазовую область и вышла через левое бедро. Это ранение, по-видимому, вызвало шок и привело к почти немедленной смерти. Однако вокруг гибели Сайго сложилась романтическая легенда. По этой героизированной версии Сайго, получив ранение, обратил свое лицо по направлению к далекому императорскому дворцу и, сохраняя спокойствие, вспорол себе мечом живот.

Восстание Сайго было последним боевым кличем самураев. Их предсмертный хрип прозвучал в мае следующего года. В то весеннее утро группа бывших самураев приблизилась к Окубо Тосимичи, направлявшемуся в императорский дворец. Всего лишь в нескольких шагах от того места, где восемнадцать лет назад встретил свою смерть Ии Наосукэ, шестеро заговорщиков вытащили Окубо из его экипажа и тут же расправились с ним. На суде убийцы обвинили Окубо в том, что он произвольно издавал законы и нанес вред Японии необдуманной внешней политикой. Такие же претензии предъявлялись в свое время и Ии. Если 1860 г. был началом переворота, то 1877 и 1878 гг. завершили революционный момент. В эти годы произошло последнее убийство ведущего политика страны и была предпринята последняя серьезная попытка с помощью силы свергнуть новое правительство. Эти