– Есть хочешь? – спросил Архангел, наблюдая за ним.

Савва прислушался к телу хозяина-носителя.

– Пить…

– Я подготовлю рум отдыха, – сказал Беспут, делая шаг к стене и растворяясь в ней без следа.

Савва посмотрел на стену, размывшуюся на секунду в дымно-шерстистую пелену и тут же восстановившую рисунок ячей.

– Волшебство…

– Трансформ.

Архангел протянул руку к стене, вынул из неё прозрачный стакан с какой-то жидкостью, протянул Савве.

– Слэш, успокаивает.

Савва напился, бросил стакан в стену, и тот исчез.

– Где мы?

– Это операционный бокс, мы поместили тебя сюда на всякий случай, во избежание негативных последствий переселения. Не у всех переселенцев реакция на этот процесс спокойная.

– Были прецеденты?

– Не со мной, но были.

– Значит, я могу выйти отсюда?

– Ты не в изоляторе, придётся выходить в любом случае.

– Тогда вперёд.

– Уник.

– Что?

– На тебе сейчас автэк, иными словами – больничный халат с кучей датчиков состояния, надо переодеться.

– Как?

– Посоветуйся с Деллом.

Савва покопался в чужой памяти, постепенно обретая свободу действий. Хозяин не мешал, излучая дружеские чувства. Савва успокоил разбежавшиеся мысли, замер под оценивающим взглядом Архангела, провёл рукой по халату на груди, и автэк упал к его ногам грудой перьев, меняя цвет и форму, пенясь, как шапка мыльной пены в ванне.

Из-под кресла метнулось серебристое щупальце, ухватило «шапку пены» и убрало под кресло. Оно же вынесло объёмный пузырь ртути – по первому впечатлению, протянуло Савве. Руководствуясь подсказками Делла, он не слишком ловко начал навешивать на себя «ртуть», и бликующий жидким металлом свёрток сам собой развернулся по его фигуре ажурно-блестящим комбинезоном, плотно обтянувшим торс и плечи и свободно обнявшим ноги странными ребристыми «штанами».

Стена бокса выдавилась светящимся всплеском, вылепила из себя фигуру человека, превратившуюся в Беспута. Увидев «жидкометаллическую скульптуру» Саввы, он выдал каскад тающих полуулыбок, весело воздел руки к потолку.

– Мы прогрессируем?

Савва смутился, «вспомнил» особенности надетого костюма, небрежно похлопал себя по плечам, по животу, и уник, будучи универсальным трансформером, выдал одну из модных комбинаций одежды для мужского населения Царцаха – деловой слип, представляющий собой, на взгляд гостя, генеральский мундир с эполетами пополам с чешуйчатой кожей змеи и элементами циркового трико.

– Так лучше?

– О! – в один голос проговорили сапиенсы.

– Показывайте заставу.

Архангел сделал приглашающий жест, и в ячеистой стене бокса протаял фигурный проём выхода.

Савва смело шагнул в проём, углубился в коридор с «дышащими» стенами, который вывел всех троих в зал, уже знакомый Деллу как рум управления пограничной заставой, но совершенно не знакомый гостю.

Правда, особого впечатления на Савву ни зал, ни весь комплекс строений заставы не произвели. Во-первых, он понимал функциональное назначение форта, хотя пограничные заставы России, с которыми он был знаком, значительно отличались от царцахских. Во-вторых, память Делла успела провзаимодействовать с сознанием «наездника», и он знал, с чем имеет дело.

Весь комплекс состоял из шести строений разной формы, объединённых в пятиконечную звезду с центральным «штабом» и обнесённых мощной стеной с бойницами, напоминающей кремлёвскую.

Пять островерхих башен высились по углам пятиугольника. Шестая башня, высотой с десятиэтажный жилой дом где-нибудь на окраине Москвы, представляла собой красивый сросток кристаллов, который венчала «корона» верхнего сторожевого поста, оборудованного аппаратурой контроля за прилегающей к заставе территорией.

Из пяти краевых башен три являлись, по сути, ангарами для роботехники, летающей и бегающей, в одном из двух оставшихся располагалась энергостанция, в последней – бытовые комнаты и столовая.

Центральная башня вмещала комплекс Умника, зал управления, линию доставки, оружейную палату и спальни для пограничников.

Обслуживали весь комплекс заставы всего пять сапиенсов, из которых только командир отряда был из касты второго уровня – эрудированных, остальные пограничники – здесь их называли совершенно по-русски – крепостными, входили в низшую касту сервов.

Савва с интересом осмотрел все помещения форта, хотел было ознакомиться с оружейной палатой, но туда его не пустили.

– Нужен приказ о допуске, – заупрямился командир заставы по имени Стас; впоследствии оказалось, что это имя представляет собой аббревиатуру из двух слов: Старый Служака.

– Позже, – пообещал Архангел, не отходивший от Саввы-Делла ни на шаг. Было видно, что он присматривается к его поведению и анализирует соответствие своих впечатлений от действий Саввы на Земле.

Однако больше всего Савву поразила «горная» местность вокруг Тьмутаракани.

Ландшафт напомнил ему внутренности пористой губки, сплетённой из жил, кристаллов и морских полипов, образующих слоистые стенки ячеек-пор. Застава располагалась в одной из таких ячеек с довольно ровным дном площадью около двух квадратных километров, и к ней можно было приблизиться только сверху, из «космоса», сквозь дыру в сплошных зарослях Великого Мха.

Солнца с поверхности заставы – сапиенсы назвали его светозаром – практически никогда не было видно, и этот край, удалённый от Царцаха на пять тысяч лиг, или на двадцать пять тысяч километров, Савва невольно сравнил с российским Заполярьем, где по полгода не бывает видно солнца.

Удивляло, что суточные колебания света в этом мире не отличались от земных, хотя сапиенсы жили не на поверхности вращавшейся вокруг своей оси планеты, как Земля. Местное светило в центре гигантской пустоты, почти сравнимой по размерам с межгалактическим войдом земной Вселенной, не являлось звездой в полном смысле этого слова, а представляло собой очаг «горения времени», процесс которого шёл с периодическим затуханием. Поэтому здесь не существовало времён года, зато существовали времена суток, состоящих из минут и секунд, равных земным, а также утро, день, вечер и ночь. Не было только природных явлений, таких как приливы и отливы в водоёмах Земли, ураганы, тайфуны и грозы. Их заменяли орканы – воздуходувы, то есть потоки воздуха, выдуваемые из пор между жилами Великого Мха, землетрясения (точнее – мохотрясения), порождаемые оседанием жил и стеблей в глубинах Великого Мха, и электрические бури.

Два дня Савва потратил на изучение окружающего заставу ландшафта и даже прогулялся в сопровождении старожилов-пограничников по лабиринтам ближайших к Тьмутаракани Мёртвых Столбов. Именно оттуда, из пещер и проходов между «жилистыми» скалами, вылезали орды орков, намеревающихся напасть на Царцах и захватить как можно больше пленных, в основном – женщин, и тогда пограничники активировали весь свой боевой арсенал, отражали нападение и ждали, когда из метрополии прибудет помощь.