Spinola, Giovanna Grandis, Geronima Spana и Laura Crispiolti, торговали так называемой манной св. Николая (Manna di San Nicola) — ядом, состоявшим, по-видимому, из мышьяка.

Итак, если исключить детоубийство и выкидыши, женщина у диких, как и у других народов, совершает, в общем, значительно меньше преступлений сравнительно с мужчиной, хотя по своему характеру более склонна к дурному, чем к хорошему. Многие преступления, за которые она подлежит наказанию, чисто условны, так, например, нарушения табу и занятия колдовством…

Ломброзо! Путаник изрядный, но…

* * *

Позвольте! Только позвольте не позволить!

Она здесь каким боком?! Даже к этому псевдоавторитетному Ломброзо — каким боком! Не безгрешна, допустим. Не ангел (понятно, ходит голышом). Но!

Она ведь… Она…

* * *

…И с тех пор я помнил её так ясно, что мог делать с ней всё, что вздумается. Менял цвет её глаз в зависимости от моего настроения. Они были цвета морской воды, когда она просыпалась, медовые, когда она смеялась, и огненные, когда злилась. И так же, по настроению, одевал её в соответствии с возрастом или с обстоятельствами: в двадцать лет — влюблённая скромница, в сорок — дама полусвета, в семьдесят — царица Вавилонская, а в сто — святая.

В тридцать пять лет, если будет делать то, что ей подсказывает сердце, а не разум, в её руках окажется много денег, а в сорок она получит наследство. Будет много путешествовать. У неё двойная жизнь и двойная судьба, и она может влиять на свою судьбу. Ей нравится пробовать всё, из любопытства, но она будет раскаиваться, если не станет слушать своего сердца.

* * *

Грешен, приёмчик Макса.

Фицджеральд, Фрэнсис Скотт.

Ты, Евлогин, латентно начитанный, оказывается!

Не без того. Багдашов напоказ аплодирует: ма-ла-дец!

Не хватает Макса, как не хватает его…

Хотя казалось бы…

Да нет! Не хватает.

* * *

А про Лильку — один в один.

Ей вроде сороковник грядёт? Или чего-то не помню, не понимаю?

Ничего не понимаешь, Виталь! Мне всегда будет тридцать девять лет и ни днём больше! (Цит., Любовь Орлова, актуальн.)

Вдруг из прошлого и зафиксированного: удивительная женщина, большая любительница охоты, за свои короткие тридцать девять лет жизни успела многое, сменила четырёх мужей, отсидела в тюрьме, приняла участие в нескольких войнах, в одном из сражений противником графини был её собственный муж. Ух, жили же люди!

В летáх? В каких летáх? При Софи Лорен не ляпните, при Шер-Саркисян, при Тиночке Тёрнер! Если женщина не скрывает своих лет — значит, нагло довольна собой.

Что же до мужичков… Разница возрастная с тем же Юликом Бершем у неё — всего десяток лет (строго — четырнадцать). То самое, самое то. А что?! С несчастным Флавио Пикколо разница у неё вообще была вдвое… Правда в другую сторону.

А была, да? Была?! В смысле…

Отстаньте! При чём тут?!

* * *

Доподлинно: несчастный дон Флавио после сложных переговоров с агентом Юлия Берша благополучно убыл на отдых перед очередной грядущей судьбоносной битвой с Испандией. Как и планировал. Бимини, дайвинг, wellcome!

Ключевое: благополучно. Чаёвничали, да. Почему нет? Каркуша тоже чаёвничала с Есениным-мл. Рогалики, помнится. Но — благополучно!

Потом — да. Потом, на Бимини. Но потом, потом, потом!

Нам не дано предугадать. А надо бы!

Глянец-рекламка: Если хотите познакомиться с морским дном и его жизнью, стóит довериться опытным специалистам инструкторам-подводникам. Опустившись однажды на морское дно, вы на всю жизнь останетесь его пленником.

Ешё раз: опустившись однажды на морское дно, вы на всю жизнь останетесь его пленником.

Бонус: кормление акул! Угу.

Такое кино. Субтитр для глухонемых: «Звучит тревожная музыка».

Толком и не нашли. Ну, фрагментарно. Самая маленькая труба в оркестре. Бимини, понимаешь, дайвинг! Клара безутешна.

А он, несчастный, что-нибудь кушал перед погружением? Просто знать — на всякий случай, на страховой. Любая зацепка. Мало ли что-нибудь такое (или не такое), нет?

Нет. И вообще… мужчина в годах…

Печаль, печаль. На кого ж ты нашу сборную…

Кстати, на кого ж? Да мало ли п…педров! И не в Бразилии! Подать-ка нам отечественного, быстрого разумом невтона, менее прихотливого, задёшево!

* * *

Arrival. Приехали. Пункт назначения.

И?! Вот — и?!

Ломброзо, видите ли! Ломброзо! Кто ни при чём, тот ни при чём. Не тот, а та, она. В данном, конкретном случае. Прекратите!

Déjà vu, déjà vu:

Нельзя ли, м-м, прекратить?

Но как?!

Как-нибудь!

Как-нибудь?

Как-нибудь. Но не через пень-колоду. А как-нибудь так, чтобы… присоединить к большинству (англ. идиом.). Вы же профи! Сами решайте. Важен не процесс, важен результат.

Эх, пепсы вы, пепсы! Шаг вперёд, два шага назад! Уже. Уже проделана большая работа.

И вдруг! Вдруг: стоп! сто-о-оп!!! осади назад!!! и не вздумайте!!!

What's the buzz? Tell me what's a-happening. (Rrepeat 8 times).

Шифруемся по инерции, шифруемся. Незатейливо, согласен, ан восемь раз: What’s the buzz? Tell me what’s a-happening.

В чём дело-то?!

А тут, знаете ли, шибко болеющий за престиж отечества богатей Юзбашев щедро и неожиданно (?) решил всё решить: да блиннн! нá тебе, старичок, всё тебе причитающееся (не причитающееся!), но уйди-уйди!

О Юзбашев, о! Лишь ради престижа отечества! Лишь престижа для! Знаете? Нет? Ну… знайте!

Так всех нас в трусов превращает мысль, и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье умственного тупика. Так погибают замыслы с размахом, cначала обещавшие успех, от долгих отлагательств.

И ладно, и всё. Отбой, коллеги, отбой. При том, что всё предыдущее — в силе. Будет уплочено, будет! Но насчёт всего прежнего: отбой, отбой!

А поздно…

* * *

Поздно, да.

Вернулась от старичка сильно под утро.

Под утро, мда.

Под утро — таки поздно, или таки рано?

Вернулась.

И как ей сказать? И что?! Déjà vu? Отнюдь. Наоборот. Jamais vu! Не уже слышанное, но никогда не виденное.

Отдыхай, Лилит.

Мы отдохнём, мы отдохнём.

А! И небо в алмазах, как же, как же!

* * *

У неё, да, небо в алмазах. Перспектива! Молодой муж, вратарь-самородок Юлий Берш, двухметроворостый. Физиономически… всё красавцы-прибалты на ум приходят, Локисы из давнего «Никто не хотел умирать». Там, правда, почти все умерли. Но никто не хотел. А красавцы, красавцы! Бруно Ойя, правда, выжил. Правда, утомился изрядно. Вот Юлий Берш, если угодно, реинкарнация того Бруно, старшего Локиса. Двухметроворостость прилагается. Вратарь, однако!

Разница в четырнадцать лет не смущает?

Кого именно? Его? Или её? Не смущает. Подите все в жопу. Они нашли друг друга.

А жить где будете? Кого-кого,