Поэтому от беспокойства Джихун стал бесцельно слоняться по кварталу. В маленькой квартирке, где все напоминало о хальмони, ему было слишком тесно.

Он потер шею – кожа зудела, словно в нее вонзались острые булавки. Джихун взглянул наверх, на полную луну, и вздохнул. Конечно, вот она, прямо перед ним – причина всех этих неприятностей. Вечное напоминание об ошибках прошлого.

Джихун вдруг заметил, что остановился прямо перед входом на детскую площадку. Ноги как будто специально привели его в место, полное воспоминаний. Надо было идти домой. Парень понимал, что это просто смешно, но от каждого взгляда на луну у него болело сердце.

Однако вместо этого он повернул на площадку. Толкнул карусель – та со скрипом закрутилась. В детстве он мог без устали кататься на ней, круг за кругом, пока не затошнит.

Забавно: он успел забыть, как ему тут нравилось. Но сейчас площадка лишь напоминала Джихуну о девушке – о том, как она была ему дорога и как потом разбила ему сердце. Парень сел на качели, оттолкнулся и откинулся назад, глядя на небо и звезды.

А потом сердце защемило. Дыхание перехватило. Над ним нависло лицо – бледное, как луна.

С громким воплем Джихун упал с качелей. Не обращая внимания на грязь и камни, впившиеся ему в ладони, он вскочил на ноги и поднял глаза.

Он ожидал увидеть призрака. Но перед ним предстал некто куда хуже. Миён.

Она была все так же красива. Лисицу словно обнимал яркий лунный свет. Кожа светилась. Глаза сверкали. Зимний ветер разметал волосы по бледным щекам. А за спиной девушки вились призрачные хвосты. Джихун успел было подумать, как бы кто этого не увидел, но потом луну заволокли облака, и она снова стала самой обычной школьницей. Однако для него она никогда не была обычной.

– Ты настоящая? – выдохнул Джихун, не веря собственному разуму. В последние пару месяцев голова не раз его подставляла.

– Джихун-а.

Он поднял руку, останавливая девушку. От ее красивого и спокойного голоса – такого знакомого – перемешались все мысли в голове.

– Давно не виделись, – наконец выдавил он.

Миён кивнула.

– Я не знаю, почему ты уехала, и не хочу знать. – Джихун всеми силами старался сохранять спокойствие. – Но мне нужна твоя помощь. Хальмони очень плоха. – Парень внимательно следил за ее лицом, но оно оставалось бесстрастным. – Врачи не могут понять, почему она так долго не просыпается. Мозговая активность у нее в норме, сердце – сильное. Шаманка, которую я привел, сказала, что в хальмони скопилась темная энергия, как будто ее кто-то проклял.

Миён покачала головой:

– Это не проклятье.

– Тогда что это? – закричал Джихун, и от вопля у него закружилась голова. – Скажи, Йена что-то с ней сделала?

Миён шагнула вперед.

– Стой! – В груди поднялся жар, шар огня, который так и рвался наружу.

Миён застыла на полпути.

Джихун прижал пальцы к вискам; перед глазами у него плясали пятна. Не самое удачное время для приступа. Он два месяца ждал этого разговора. Ему нужны были ответы, пока Миён вновь не исчезла.

Ноги задрожали и подкосились, и Джихун упал на качели, пытаясь восстановить дыхание. Кожа покрылась потом, несмотря на зимний мороз. Парень досчитал от одного до десяти, а потом в обратную сторону.

– Тебе плохо? – Миён все еще стояла в метре от него, точно боялась приближаться.

– Все хорошо, – пробормотал Джихун.

– Джихун-а, – произнесла она, и ему стало больно оттого, насколько привычно звучал ее голос.

– Что ты вообще здесь делаешь? Разве тебе не нужно охотиться? – выплюнул он. – Или ты решила, что уже нашла себе идеальную жертву?

Миён смотрела на него отсутствующим взглядом, и ему следовало бы встревожиться. В одну передрягу он уже угодил, так зачем было подстрекать ее? Но он верил, что она ему не навредит. Даже сейчас Джихун в это верил.

– Я не… – начала было девушка, но тут же поджала губы, да так, что они побелели.

Джихун хотел добиться от нее ответа, но знал, что это бесполезно. Миён всегда поступала как хотела. И пойдет она охотиться или нет – его этот вопрос не касался. Парень прижал пальцы к вискам, чтобы ослабить пульсирующую боль за глазами.

– Не похоже, что дела у тебя идут хорошо, – сказала Миён.

Ему не хотелось, чтобы она видела его в таком состоянии.

– Думаешь? Мою жизнь разрушила девчонка, которая говорила, что я ей дорог, а потом исчезла. Хальмони лежит в больнице, счета растут, потому что ресторан закрыт, а у меня – проклятая мигрень. Тебе бы было хорошо?

Боль нарастала. Еще чуть-чуть – и у него снова начнется приступ. Только не сейчас, только не перед Миён.

– Мне уйти?

Джихун молчал. Его так и раздирало ответить «нет» – но ведь тогда Миён поймет, что она все еще ему дорога. Однако и «да» он сказать не мог – парень не хотел, чтобы она уходила.

– Я не знаю, как с тобой говорить, – произнес Джихун вместо этого. – Не знаю, как находиться рядом.

– Я не жалею, – прошептала Миён.

– Что вернулась?

– Что люблю тебя.

48

Она впервые произнесла это вслух. Слова комом встали в горле.

Миён не сводила с Джихуна глаз, пока тот силился осмыслить ее признание.

– Я не хотела этого признавать… прежде. – Девушка замолчала, не решаясь ворошить прошлое. Но потом поняла, что хотя бы один раз должна это озвучить. – Благодаря тебе я впервые в жизни почувствовала, что могу быть свободна, могу забыть о своих проблемах. И я испугалась. Всю жизнь мною управлял страх. И ты страдаешь, потому что я все еще не научилась забывать и отпускать.

– Думаешь, я тебя теперь прощу, раз ты решила мне об этом рассказать?

Миён отпрянула при виде злости в его глазах. Луна выглянула из-за заслонявших ее облаков, и на качели упал луч света. Словно разделил миры Джихуна и Миён.

Луна звала лисицу, убеждала перестать себя контролировать. Однако вместо того, чтобы выпустить наружу чудовище, луна лишь дала волю словам, таившимся в сердце девушки.

– Я никогда не хотела причинять тебе боль.

– Что ж, не вышло. Я постоянно терплю боль, но я слишком устал, чтобы сердиться.

– Прости, – проговорила Миён.

– Я хочу тебя простить, – признался Джихун.

Поддавшись порыву сердца, Миён сделала шаг вперед, в косой луч лунного света. Мышцы охватила боль. И одновременно с ней Джихун тоже содрогнулся: его настигли отголоски ее боли.

Миён внезапно вспомнила, зачем она вернулась. Не за прощением – она все равно его не заслуживала. Ей хотелось раскрыть все карты, рассказать ему, что она сделала с хальмони. Это положит конец страданиям Джихуна и его уверенности, что он все еще ее любит. Вряд ли он сможет любить Миён, когда узнает, что она натворила.