– Да, дела… – протянул брат и тут же спохватился. – А ты что, падала? Такая грязная… Ты что, плачешь? Больно тебе?

Из-за пыли и стада они не видели, что произошло. Самина прикрыла глаза и кивнула. Да. Падала.

– Да ты посмотри, что с нуклеовизорами! – сокрушался Бен. – Как мы теперь найдем этих червей-то, а? А?! Ты почему не следишь за своими вещами, Сэм?

После сражения с Эйденом сил на пререкания не осталось. Не рассказывать же о том, как она пыталась все исправить и что из этого вышло. Девушка натянула рюкзак, нарочно толкнула плечом кибернетика и прошла мимо.

– Его нельзя было спасти, Бензер. – сказал андроид. – Мы соберем один нуклеовизор из остатков.

Ну и ну. Он ее защищает? А между тем она не так уж и полезна – ни здесь, ни в лаборатории. Эйден и Шима прекрасно справились бы с препаратом и без биолога. Можно сказать, ее участие ограничилось видеозаписью с Жупельбером и его собакой. Путь к лекарству теперь был яснее неба над Браной, аморфофаллус они так и не встретили, и никакой причины бросать нуклеовизоры и спасать ее бледные кости у синтетика не было (как, впрочем, не было особых причин кидаться под зебру и у Самины). Пришли на ум и толковые рассуждения Бензера о мотивах. Императорские так и не прояснились, но теперь она запуталась и в своих.

«Хватит анализировать. Лучше смотри под ноги».

Группа вернулась на свой прежний маршрут. Позвякивая осколками, девушка волочилась замыкающей. Да, она совершенно точно не относилась к стайным животным.

В полдень к уже привычным шипению и треску подошв добавился новый звук. Вроде как хруст. Эйден навострил уши, пострекал языком и предложил расчехлить ундаборды.

Кибернетик замотал головой.

– Еще слишком рано: спутники могут зафиксировать всплеск энергии. Надо, чтобы магнитные колебания усилились вдвое, а это, судя по всему, случится уже в лесу.

– Орис, дай лапу, – скомандовал робот.

Юноша поднял ногу, и все посмотрели на его сапог. Подошва и часть верха уже пузырились – они-то и производили неприятный хруст. Это означало, что обувь не успевала восстанавливаться и могла в любой момент развалиться. Истлеть прямо на ноге и оставить пешехода босиком.

– Так и знал, что из-за тебя будут проблемы! – заворчал Бен. – Ты же курсант, не мог поаккуратнее идти?

Орис молчал и краснел. Что тут скажешь, он и впрямь увлекся и раздавил на десяток больше лишайников, чем другие. Один пирокактус чего стоил.

– Не важно, – пресек андроид его попытки оправдаться. – Вы все посмотрите на свою обувь, она едва ли еще милю выдержит. А до леса – не меньше десяти.

Результат осмотра сапог огорчил и Самину с Беном. Коррозия ползла даже по окантовке ботинок андроида.

– Кто присмотрит за моим погружением в безумие, если специалист по роботам растворится по колено? – пожал он плечами.

Кибернетик вздохнул и стянул рюкзак. Он достал четыре пары дисков размером с ладонь.

– Это ундаборды, – пояснил Бензер, разделяя для себя первую пару. – Вернее, их демо-версия. Не без гордости скажу, что это разработка моего отдела. Они не боятся перепадов магнитного поля, потому что используют для своего движения именно их. Как волны. Отталкиваются от сильных, по ним же скользят, огибают – а по слабым летят по инерции. И так до следующего скачка.

Кибернетик прилепил по диску на свои подошвы. Орис удивился:

– Но ведь магнитные волны невидимы, как в них ориентироваться? Как их ловить?

– Когда магнитуда растет, ундаборд сам приподнимает ту часть, которая впереди, надо только привыкнуть. Чем раньше уловишь его движение, тем устойчивее будет полет.

– А если спад, при котором он летит по инерции, слишком долгий? – поинтересовался Эйден, разглядывая свою пару дисков.

– Если так случилось, значит, в этом месте среда не агрессивна. Тогда всего-то нужно повторить движение запуска, чтобы сообщить энергию ундаборду. Вот так. – Бензер ударил одной ногой о другую, и между ними засветилась тонкая белая полоса. Она была шириной с ладонь и состояла из плоских лучей, которые соединяли подошвы сапог. И тут же мужчина поднялся над землей. Невысоко, примерно на полметра.

– Ноги держите на ширине плеч. Впрочем, кому как удобно, это лишь для контроля над собственным телом и ощущения безопасности. Чтобы повернуть, наклоните все тело в нужную сторону, – он закончил инструкцию и облетел группу по кругу.

– А чтобы затормозить – вниз? – уточнила Самина.

– Да. Только не верхнюю часть корпуса, а именно все тело, понимаете? Это очень важно: ундаборд ловит смену положения центра тяжести. Главное – не бояться.

То ли так и было задумано, то ли Бензер силился приукрасить изобретение своих инженеров, но легче казалось управлять молодым биглем, чем ундабордом. Эйден взлетел первым и сразу почувствовал, что в его нынешнем положении одно неверное движение, и он свалится в траву или налетит на мраморную колонну. Так и случилось: вскоре после старта робот задел плечом формацию и упал. Да так сильно, что кувырнулся через голову. Поднимаясь на ноги, он поймал встревоженный взгляд Самины.

– Что с тобой? – шепнула она. – Это все еще ты?

– То есть?

– Я видела: твой глаз стал красным на секунду или две.

– Я знаю. А почему ты шепчешь? Разве не следует немедленно и очень громко поставить в известность куратора?

Не дожидаясь ответа, Эйден пролетел мимо: без эксцессов, но предельно аккуратно. Орис же храбрился и нарочно летел над каждой кротовой норой, какая попадала в поле зрения. Что ж, паренек он был легкий, гибкий, а магнитные флуктуации на него не действовали. К тому же, в отличие от императора, юноше было простительно растерять престиж и угодить носом в землю. Остальные, впрочем, только этого и ждали – слишком уж разошелся мелкий в своей браваде.

Кибернетик давно освоил ундаборд, но провозился дольше всех. Дело было в Самине, которая никак не могла взлететь и продержаться хоть пару метров. Наконец она кубарем покатилась на землю и чудом не поранилась об осоку. После этого Бен разрешил девушке лететь рядом, чтобы поддержать ее, если что. Но коварное «если что» случалось каждые пять секунд.

– Не хватайся за меня, Сэм! – в который раз донеслось сзади. – Ундаборд не предназначен для этого, что ты вцепилась в меня мертвой хваткой? Лети сама, ну же!

Спустя еще вал распекающей критики Эйден решил, что манеры доктора заслуживают сдержанного комментария:

– Бензер, внимание военных скорее привлекут твои вопли, чем всплески энергии от полета. Не мог бы ты проявлять свою заботу поделикатнее?

– Учитывая ситуацию, вы требуете от меня невозможного.

– Лучше я… пойду… пешком, – задыхалась Самина.