– Нечего тут разыгрывать рыцарский орден, – огрызнулся он, – Или тогда давай, накажи ее за конфликт! В конце концов, она напросилась сюда как член группы, а не как женщина.

– Попахивает казуистикой. Нельзя выдергивать для своих нападок одну из ролей, какая приглянется. Но если тебя утешит, я уже назначил Самине штраф: теперь она «поддерживает» империю.

Будто в подтверждение его слов, мимо их группы пролетел жирный шмель, и все дружно отклонились. Бледная рука в ладони синтетика расслабилась и потеплела.

– А ты-то чего вдруг подоспел? – куратор напал на Ориса, как только поравнялся с ним. – Думал, я ее ударю? Или что? Ненормальные!

Но через несколько минут тишины легче стало всем, и особенно Бену. Сухой воздух отступал, равнина мраморных формаций упиралась в колюче-ползучие заросли, за которыми трещал «Валежник». Шмель еще покрутился возле путников, пока к нему не спикировала голубая сойка. Ам. Птица юркнула в лес и пропала из виду. Гораздо позже на тропу выскочил кролик. Его белая, воздушная шерстка была точно пух, глаза пылали огнем погони. В пасти он держал голубую сойку. Бен пролетел низко к тропке, и ушастый прыснул в кусты.

– Ты так рвалась сюда, Сэм. Может, и медовый месяц проведем на гостеприимном лоне природы? Среди нежных зверюшек вроде этой твари…

– Ты же проиграл. Никакой свадьбы.

– Зря, зря. – цокнул андроид, вмешиваясь в разговор, что рисковал обернуться новой проблемой. – Я уже нашел для тебя букет невесты.

Захватив ее талию свободной рукой, он уволок Самину в крутой поворот, чтобы обогнуть акацию. За ней росла гигантская венерина мухоловка. Ее сочные розовые пасти были открыты – все, кроме одной. В ней трепыхался кролик: такой милый, пушистый – тот самый, да. Как автор может быть в этом уверен, ведь все кролики на одно лицо? Этого легко было узнать по сойке во рту.

– Вот теперь я действительно вижу, что это все еще ты. – процедила Самина.

Когда заросли остались позади, все спешились и спрятали ундаборды. Теперь они могли рассмотреть лес вблизи. По правде, это было что угодно, только не лес. Желудок кита, инсталляция музея современных искусств, кладбище. Но и позволяя себе любые, самые храбрые допущения, все ж произнося «лес» – вы подразумеваете много деревьев, а тут -

– Одно, – объявила девушка. – Все, что вы видите – это одно дерево. Один корень. Одна общая крона. И сотни тысяч стволов.

Она подловила себя на том, что для пущего эффекта использовала чеканную манеру речи андроида. Но прозвучало и правда весомо.

– Как оно называется? – спросил Орис.

– Это красная драцена, или драконово дерево. Его так назвали за киноварно-красный, кровавый сок. Куда! Не тронь! Его кора лопается, чуть что, а сок очень едкий. Без рук остаться хочешь?

После никому более не приходилось напоминать об осторожности. Они шли по лесу, стараясь не задевать стволы, по которым сочилась кровь. Сухая земля в лесу просела, и под ногами путались корни, сучковатые коряги, обломки веток и мертвые щепы древних стволов. Шлось бы куда легче, если бы взгляды не притягивались к жути вокруг. Это было притяжение особого вида – темное, извращенное. Какое вызывает раздавленная колесом жаба или всплывший утопленник. Тут и там к стволам приросли и одеревенели животные. Они казались лепниной на шершавой коре. Белки. Птицы. Половина оленя. Путники сперва приняли его рога за сухие ветви – так гармонично вписалась его туша в дерево.

– Бедняги забрели в лес, отравились и стали памятниками самим себе, – мрачно экскурсоводила девушка. – Но ненадолго. Со временем дерево поглотит их полностью, оно слишком любит… дичь.

– Мне кажется, я тоже скоро стану памятником, – произнес Эйден, глядя себе под ноги. – Хотя и не заслуженно.

Самина проследила его взгляд: андроид весил больше остальных, и корни под ним лопались чаще. Уже весь комбинезон был в подпалинах от сока. Он бы сейчас многое отдал за свою форму.

– Нам двоим лучше выбирать тропки посуше, – предложил Бензер. Дела кибернетика и его брюк обстояли немногим лучше. – Впереди частокол и зыбучий песок за ним. Сэм, давайте вы с Орисом обойдете их ближним путем, а мы – с той стороны.

Самина замялась, но согласно кивнула, и вскоре они с братом скрылись за стволами. Когда шум листвы приглушил их голоса, Эйден повернулся к Бену и перекрыл ему путь.

– Ты хотел остаться наедине. Говори.

Лицо робота стало мертвым и холодным, как тогда на трибунале. Быстро же он снял маску человечности, стоило зрителям уйти в антракт, подумал кибернетик.

– Я изучал карту прежде, чем отправиться сюда. И заметил, что ты ведешь нас не так, как договаривались. Мы слишком забираем на север.

Бог знает, сколько мужества он собрал в себе для этого разговора.

– Что у тебя с чувством самосохранения? – нейтральный тон был мужским вариантом системы навигации в карфлайте. – Разумеется, у меня есть план – несколько больший, чем поиск червей. Но не волнуйся: в нем нет мертвых кибернетиков.

– А мертвый биолог? А сын председателя в заложниках?

– Если я начну выдавать свои планы, меня исключат из клуба злодеев. В любом случае, уже слишком поздно, Бен. Из этой части леса нам одна дорога.

Они двинулись дальше по сухим корням.

– Я передам остальным, что ты что-то задумал. – Бюрлен-Дукк не сдавался. – Уверен, общим голосованием мы повернем назад. Нас будет трое против одного.

– Против одного. Это кого же?

Тут-то бы смертному и промолчать. Остаться распоследним трусом, но выжить.

– Ты все продумал, да? Орис еще с казни смотрит тебе в рот, а теперь ты взял в сообщники и Самину! Кто следующий из семьи Зури?

– В этом суть политики. – пожал плечами андроид. – Когда приходит время, мне важно, чтобы нужные люди сделали правильный выбор.

– Тогда ты абсолютно, извращенно безжалостен. Я ведь вижу, как ты ее обрабатываешь: настраиваешь против законов и правил, против Харгена. Даже против меня уже спелись! Она говорит твоими фразами, называет человеком, бросается на защиту твоих идей… Вы переглядываетесь, шепчетесь наедине… Что дальше?

– Что значит, «что дальше»? Думаешь, я хочу трахнуть твою невесту?

Вышло грубо, но отрезвляюще.

– О, Боже… – док не ожидал, что разговор станет настолько мужским. Честно говоря, он сам рассчитывал смутить андроида, а не получить в лоб своей же темой.

– Серьезно, Бюрлен-Дукк. Что может надоумить имперского синтетика кадрить человека с планеты, где роботы – кухонная утварь? Но – допустим. Как же мне использовать это счастье… Она что, выкрикивает пароли, когда кончает? Или соскочит с меня и, влюбленная, побежит убивать отчима? А точно ли о Самине мы говорим, или ты настолько ее недооцениваешь?

– Шутишь. – выдавил кибернетик. – Прикидываешься таким… живым. Ей-богу, очень талантливо! Как это у тебя получается? Надевать маску и снимать, надевать и снимать, надевать – снимать?