Пока Хэтчер парковался, я побежал в номер. Надеяться на то, что он одобрит мои методы, не приходилось. Он стал бы отговаривать меня, но я все равно сделаю то, что запланировал. Мой способ сэкономит время и силы. Я швырнул куртку на спинку стула, достал бумажник и нашел визитку Дональда Коула. Тот ответил после первого же гудка, как будто держал телефон в руке и только и ждал моего звонка. Наш разговор продлился менее двадцати секунд.

Когда зашел Хэтчер, я заказывал кофе в номер. Предстояла бессонная ночь, нам понадобятся лошадиные дозы кофеина. Я включил лэптоп, подключил принтер, вошел в интернет и нашел карту северной части Лондона. Я распечатал ее на четырех страницах и прикрепил кнопками на стену. Стены были гипсокартонные, и кнопки входили легко. Единственный недостаток гипсокартона заключался в том, что мы слышали, как в соседнем номере занимаются сексом.

Места, где были совершены похищения, я пометил зеленым, а где жертвы были выпущены – красным. Дом Темплтон пометили зеленым крестом, а место, где было найдено тело Чарльза Бреннера, – траурным черным. Рядом с картой я прикрепил фотографии Сары Флайт, Маргарет Смит, Кэролайн Брент и Патрисии Мэйнард, сделанные после их освобождения.

Тут нам принесли кофе – два кофейника и две чашки. Я дал чаевые девушке и попросил ее принести то же самое через час. Уровень сахара в моей крови резко понизился, поэтому я добавил в кофе сразу три пакетика и, совершив налет на мини-бар, вернулся с пачкой арахиса и шоколадным батончиком. Разорвав упаковки, я отправил в рот пригоршню арахиса и откусил от батончика.

– Ну что, с чего начнем? – спросил Хэтчер.

– Вернемся к самому началу. Факт похищения Темплтон говорит о том, что сообщники отступили от своей стандартной схемы. Это отличная новость. Это значит, что все ставки аннулируются и у нас опять чистая доска. Мы подвергаем сомнению все выдвинутые ранее гипотезы и теории и смотрим, куда нас это выведет.

– Он похитил Темплтон из-за пресс-конференции, так ведь?

Я кивнул и положил в рот еще одну пригоршню орехов.

– Она ведь уже может быть мертва, – сказал Хэтчер.

– Может, – согласился я.

– И ты не испытываешь угрызений совести по этому поводу?

– Вина не поможет нам вернуть Темплтон. А сейчас это наша главная цель. До получения доказательств обратного мы будем считать, что она жива.

– Ты знал, что так случится? Что ее похитят?

– Если ты хочешь знать, использовал ли я Темплтон как приманку, то ответ – нет. Если бы я это сделал, я обеспечил бы ее охраной.

– Но? – продолжил Хэтчер.

– Но когда ты воздействуешь на маньяка, он может действовать непредсказуемым образом. Сейчас, задним числом, я понимаю, почему он сделал то, что сделал. Он зол на нас, потому что мы наврали ему, а на Темплтон он хочет выместить свою злость.

– Господи.

Хэтчер вдруг стих и застывшим взором стал смотреть вдаль. Я знал, что конкретно он видит – лезвие ножа, врезающееся в плоть, сочащуюся и капающую кровь, лужи крови.

– Хэтчер! – громко окликнул я его, чтобы привлечь внимание. – Самообвинения, обвинения и рассуждения в стиле «а что, если» будут позже. Сейчас единственный наш фокус – вернуть Темплтон, согласен?

– Согласен.

Мы немного помолчали, и тишина прерывалась только стонами и охами из соседней комнаты. Судя по звукам, они уже заканчивали. Я очень надеялся, что это было так. Чем меньше внешних раздражителей, тем лучше работалось. Я проглотил остатки арахиса и доел батончик. Уровень сахара в крови повысился, я чувствовал прилив сил, и головная боль, которая обычно сопровождает мои сахарные обвалы, испарилась.

Я достал новую пачку сигарет из чемодана и закурил. Хэтчер недовольно посмотрел, но ничего не сказал. Я курил, пил кофе и изо всех сил старался не думать о том, через что сейчас проходит Темплтон. Я просто положил все эти мысли в коробку и тщательно ее запечатал. Если все закончится плохо, я открою ее и буду думать об этом. Но сейчас важнее всего было вернуть Темплтон.

У Хэтчера зазвонил телефон, и я выхватил его у него из рук, прежде чем он ответил.

– Что ты делаешь, Уинтер!

Я повернул к нему экран, чтобы ему был виден номер.

– Филдинг? – спросил я.

Он кивнул головой. Я выключил телефон и бросил его Хэтчеру.

– Не существует ни одного человека на земле, с которым мне сейчас нужно поговорить. А это значит, что и тебе тоже не стоит ни с кем разговаривать. Нам нельзя отвлекаться, – сказал я.

Хэтчера это не убедило, но телефон он убрал.

– Ладно, – продолжил я. – Пока самая важная гипотеза, которая у нас есть, это то, что сообщников двое. Я по-прежнему считаю, что так оно и есть.

– Несмотря на то, что фактически есть доказательства работы только одного человека.

– Прослеживаются два разных почерка, значит, действуют два сообщника.

Я нашел черный маркер и чистый участок стены и написал крупными буквами: ДВА ПОЧЕРКА ДВА СООБЩНИКА. Хэтчер выразительно посмотрел на меня.

– А что, ты где-нибудь видишь доску? – спросил я.

Хэтчер неодобрительно пожал плечами, словно говоря: «Делай как знаешь».

– Может, у него раздвоение личности, – сказал он.

– Вряд ли. Это чаще в кино показывают и в книгах пишут, потому что так легче, прежде всего, самим писателям, но в реальной жизни раздвоение почти не встречается.

– Если у Джека-головореза есть сообщница, она себя ведет тише воды ниже травы.

– Как и свойственно всем подчиненным половинкам в подобных парах. И это приводит нас к следующему предположению: в этой паре подчиняется женщина. Вообще, в парах очень сложная динамика отношений. Обычно доминирует мужчина, но так бывает не всегда. Возьмем Уэстов. Изначально считалось, что главой там был Фред. Сейчас же известный факт, что всем заправляла Роуз. А что, если и в нашей паре руководит женщина?

– Есть ли какое-нибудь подтверждение этому? Хоть что-нибудь?

– Похищение Темплтон, – начал я рассуждать спонтанно, в режиме мозгового штурма. – В данном случае мужчина вышел из зоны комфорта. Образ действия в этот раз совсем другой. Впервые он похитил человека из его собственного дома и сделал это очень быстро. Обычно он не торопится. Он месяцами обхаживает жертв в интернете, прежде чем решиться на захват. А похищение Темплтон было спланировано и совершено буквально за несколько часов.

– И о чем это нам говорит?

– Это говорит о том, что не он правит бал, – сказал я. – Да, мы знаем, что непосредственным похитителем является он. Его обычная схема действий довольно рискованная, но то, как он похитил Темплтон, выводит фактор риска на совершенно новый уровень. Женщина, с другой стороны, не имеет понятия об имеющихся рисках, потому что она не имеет отношения к похищениям. Она сидит себе дома, в безопасности, и ждет, когда ее партнер вернется с жертвой. Она не знает, каково это – быть на передовой, как бьется сердце, когда постоянно висит угроза ареста.