дружеского общения они уже получили от меня все, что могли, и теперь хотели действовать другими методами.

Меня привели в исследовательское крыло — в зал, который одновременно напоминал операционную и лабораторию. Зал светлый, на первый взгляд совершенно безопасный, однако у меня уже появилось нехорошее предчувствие.

В зале меня дожидались Громов и Таня. Пал Палыч, хорошо выспавшийся, сытый и отдохнувший, был вполне доволен жизнью. Таня сильно нервничала и не решалась смотреть мне в глаза, но и не уходила.

Я видел, что рука у нее все еще замотана бинтами. Насколько я знаю, во время вылазки во Внутренний мир она получила небольшую царапину. Тогда этой мелочи не придали значения, однако обычной царапине уже следовало бы зажить. Судя по тому, что повязки так и не сняли, у Тани появился повод для беспокойства. Однако недостаточный для того, чтобы сосредоточиться на себе и оставить меня в покое.

Таня все-таки решилась посмотреть на меня, робко улыбнулась и кивнула на стол, расположенный в центре комнаты.

— Ложись, пожалуйста.

— И не подумаю, — отозвался я. — Не знаю, что вы собрались мне вырезать, но у меня все нужное и удалению не подлежит!

— А после своей ночной выходки вы утратили право голоса, Николай, — с показной вежливостью сообщил мне Громов. — Впрочем, даже так — мы ж не звери какие! Никто вам ничего удалять не будет.

— Что вы тогда собираетесь делать? Ради безобидных бесед в операционную не притаскивают.

— Мы хотим попробовать новый способ изучения наращенной тем миром конечности, — сообщила Таня.

— Это, вообще-то, моя правая рука!

— Мы постараемся минимизировать возможный вред для нее.

Меня не устраивал даже минимальный вред, но Громов сказал верно — мое мнение уже никого не интересовало. Да оно вряд ли имело такое уж большое значение с самого начала.

Громов, быстро уставший от ожидания, посмотрел на Сергея, тот кивнул своим спутникам. Ну а дальше произошло то, что и должно было произойти: меня схватили и привязали к этому проклятому столу силой. Пока охранники возились со мной, Таня подготавливала какие-то инструменты на мобильном столике. Шприцев и игл среди них было многовато.

— Теперь-то я могу узнать, что именно вы собрались делать?

— А зачем тебе? — хмыкнул Сергей. — Сюрпризы не любишь?

— Голову себе отрежь в качестве сюрприза.

— Думаю, Николай действительно имеет право знать, — робко заметила Таня.

— На ваше усмотрение, — отмахнулся Громов.

Из всех, кто собрался здесь, только Таня сохранила хоть какие-то остатки совести. Их было недостаточно, чтобы стать на мою сторону, и все же она объяснила, что ждет меня дальше. Все было примерно так плохо, как я и ожидал.

Они собирались устроить мне «вскрытие руки». Не отрезать ее, к счастью, но хорошенько так почикать, чтобы посмотреть, что там скрыто внутри. Да, все их предыдущие обследования показали, что рука эта самая обычная, ничем особым не отличающаяся. Но поскольку базовый уровень образования намекал им, что у людей руки просто так не отрастают, они жаждали найти подвох. Что при этом почувствую я, им было до лампочки.

Сегодня они сохранят мне руку, но, я уверен, ничего не найдут. А вот что будет завтра? Они все-таки отрежут мне руку? Или одной рукой не удовлетворятся и устроят мне вивисекцию? На этом фоне то, что они выжидали побега с моей стороны, вообще смотрелось какой-то издевкой. Они поставили мне в вину то, что я пытался спастись! Очень удобно.

— Это все равно произойдет, — указала Таня. — И ты должен оставаться в сознании, чтобы сообщать нам о своих ощущениях.

Я ответил крайне нецензурно и многословно. Но если убрать лирику, суть послания была в том, куда именно Таня и остальные могли засунуть свой научный интерес и чем им лучше заняться прямо сейчас. Таня смущенно зарделась, однако остальные присутствующие остались безучастны.

— Не хамите, — только и сказал Громов. — Ведь с нами женщина.

— Как же я мог забыть… Должно быть, потому, что эта женщина решила следовать заветам доктора Менгеле. — Я повернулся к ней. — Таня, серьезно? Ты действительно это сделаешь?

— Я должна…

— Черт, ты ведь даже не хирург, куда ты лезешь вообще?

— Я проходила специальные курсы…

— Курсы? Зашибись! А этого точно будет достаточно, чтобы не испоганить мне руку?

Судя по растерянному виду, ответа Таня и сама не знала. Однако, при всей жалости ко мне, она бы не отступила. Потому что на одной чаше весов был всего лишь я — среднестатистический человек, ценность которого для науки не особо велика. А на другой — новое знание о мире, перед которым она преклонялась почти как перед божеством.

Возможно, если я снова стану инвалидом по ее вине, совесть ее немножко погрызет… Ну так, не сильно. За пятку покусает. Своей целью