– Но…

– Заткнулся и сделал, как я сказал! – прорычал дедушка и хлопнул в ладоши, сформировав из своей энергии с десяток игл – длинных и тонких, антрацитово-чёрных и золотистых. Они повисли в воздухе, хищно устремив на меня острия с пляшущими на кончиках блескучими искрами.

– Дедушка, я боюсь иголок! Даже энергетических! – протестующе выпалив эту позорную фразу, покраснел до кончиков ушей, однако наличие постыдного детского страха это не отменило. – Ну пожалуйста!..

Дух самурая многообещающе улыбнулся и…

– Не-е-ет! Ну пожалуйста!.. Ай! Больно!

В стремлении к неравенству люди не знают себе равных. За минувшие тысячелетия изменились лишь внешние атрибуты, но желания так и остались прежними. Одни жаждут возвыситься, иные не менее страстно готовы подчиняться, признав над собой чужую волю и право повелевать. Сила, власть, уважение, богатство, страх и жестокость – утвердившийся на этих столпах миропорядок устойчив и неизменен. Он милостиво дозволяет несогласным бороться с собой, выступать за равенство, проповедовать и привлекать к себе новых сторонников. Ему не страшны угрозы тех, кто отделяет себя от всего остального человечества и в сердцах искренне полагает себя лучше, умнее и просвещённее остальных, погрязших во тьме невежества. В конце концов, даже они всего лишь льют воду на неустанно вращающееся колесо миропорядка.

А самые верные последователи неравенства, возвысившись над большинством и достигнув желаемого, возжелали постоянства и безопасности, породив табу, традиции, законы и иерархии.

Но каждый запрет невольно выполняет обратную функцию – вызывает желание нарушить и изменить сложившийся порядок в свою пользу…

Убийцы шли не скрываясь, открыто, хоть и под покровом ночи. Деревянные половицы скрипуче отзывались на каждый их шаг, и тонкие бумажные перегородки стен не в силах были заглушить эти звуки. Такэда Харуки нетерпеливо завозился, устраиваясь на татами поудобнее, и устремил свой взгляд на вход в свои личные покои. Те, кто шёл за его жизнью, не стали бы марать свои имена скрытным ударом в спину. Они шли убивать открыто, лицом к лицу, пусть и знали, что нарушают законы клана. Ведь, как известно, победителей не судят.

Сёдзи тихо зашуршала, отъезжая в сторону и открывая взору Харуки троих напряжённых мужчин в кимоно, взволнованно замерших на пороге новой жизни. Двое из них были представителями младшей ветви рода Такэда, но третий… Такэда Широ, пятый в списке наследования, член Совета клана, считался самым рьяным противником нынешнего главы.

– Саичи-сан, Акира-сан, Широ-сан… Рад видеть и приветствовать вас. Даже в столь поздний час. Моё сердце преисполнено радости, что дела клана тревожат не только такого дряхлого старика, как я, – учтиво и едва заметно кивнув, Харуки мягко и тепло улыбнулся и плавно взмахнул рукой, указывая на уложенные татами по бокам от него: – Окажите мне честь, присядьте и разделите свои тревоги со мной.

Убийцы коротко переглянулись, слегка обозначили поклон и синхронно перешагнули порог. Шедший посередине Широ уверенно подошёл к главе клана и, смело заглянув ему в глаза, неверяще спросил:

– К чему этот спектакль, Харуки-сан? Куда запропастилась охрана? Почему поместье выглядит так, словно оно навсегда покинуто своими обитателями? Или вы полагаете, что ваших сил хватит на нас троих?!

Каждый новый вопрос сотрясал воздух всё сильнее, интонации Широ звучали требовательно и зло. Но лицо главы клана не дрогнуло – на нём всё так же господствовала мягкая, понимающая и всепрощающая улыбка. И он хранил молчание. Непоколебимое, спокойное и вместе с тем чуточку насмешливое.

– Не вините нас, Харуки-сан. Положение дел слишком серьёзно. Наш род никогда так открыто не презирали, – произнёс ещё один ночной гость, вставая рядом с Широ и обнажая изящный, слегка изогнутый танто. Возложив его на раскрытые ладони, Саичи низко поклонился и уважительно преподнёс клинок главе клана: – Совершено слишком много ошибок. Мы предлагаем наилучший из всех вариантов – сохранить честь рода. Утративший лицо смывает позор кровью. Вы больше не можете быть патриархом рода Такэда…

Третий убийца остался стоять возле входа в покои Харуки, и именно эта деталь вскрывала суть визита, противореча напыщенной речи Саичи. У происходящего мог быть лишь один финал. И заговорщики намеревались идти до конца.

– Танто Сингэна… – пробормотал глава, мазнув по клинку взглядом, и укоризненно покачал головой: – Родовые реликвии должны оставаться в хранилище. Не стоило брать его без моего дозволения…

– Он окончательно обезумел! Что ты несёшь, Харуки?! – взорвался вспыльчивый Широ, отбросив приличия и топая ногой. – Не заставляй меня…

– Иначе что?! – резко перебил его Харуки, пробуждая в себе сияние стихии Огня и сверкая запылавшими глазами. – Что ты, недоучка, можешь сделать мне, мастеру Пламени?!

Убийцы невольно отшатнулись от хлынувшей на них волны жара и рефлекторно окутались красноватой дымкой «огненных покровов». Оба достигли ранга учителя ещё к своему двадцатипятилетию, но даже сейчас, даже вдвоём, им нечего было противопоставить столь могучему и опытному сопернику. И тем не менее Широ упрямо выдвинул челюсть и прошипел:

– Ты сам меня вынудил! Потомки меня не осудят!

В его руках появился причудливый, странно изогнутый нож, как будто составленный из различных кусков. Его зазубренное лезвие засветилось, разбрасывая каскады миниатюрных искр. Оружие, слишком хорошо знакомое главе клана и способное пробить любую защиту из тех, что мог использовать мастер.

– Артефакт Древних… – презрительно сплюнул Харуки, не меняя позы, и царственно приподнял подбородок, словно подставляя свою шею под удар. Но на самом деле он всего лишь посмотрел на потолок и, встретившись глазами с ожидавшим своего часа Нобуо, согласно смежил веки…

Увесистый цилиндр светошумовой гранаты разорвался ещё в воздухе – небрежно уронивший её вниз стратег клана не намеревался давать заговорщикам ни единого шанса. Ослепительная вспышка света сопровождалась настолько мощным акустическим ударом, что даже Харуки болезненно поморщился от неприятных ощущений – закалённый организм мастера выдержал это нелёгкое испытание.

А вот дезориентированные на пару секунд учителя стали лёгкой жертвой для профессионального военного. Отцепившись от потолочной балки, Нобуо камнем рухнул вниз, уже привычно взывая к Силе Крови и отсекая противников от бахира. Жёстко приземлившись позади убийц, он жёстким ударом кулака под колено сбил Широ с ног и следом провёл подсечку, сшибая Саичи. Используя инерцию движения, стратег перекатом ушёл в сторону и, вынув из набедренной кобуры плазменный пистолет, одним точным выстрелом поразил полуоглушённого Акиру, стоявшего на страже возле задвинутых сёдзи. Клубок плазмы угодил держащемуся за уши аристократу в голову, и она лопнула, забрызгав бумагу перегородок неряшливой россыпью кровавых клякс и отметками плоти…

– Попытка свержения главы клана и покушение на его жизнь, а также хищение кланового имущества, – разъярённо проревел Нобуо, снимая с головы глухой тактический шлем и отбрасывая его в сторону. – На колени!