куртку и кепку, в которых продолжала спасительно утопать. Сделала несколько шагов вглубь квартиры и, остановившись, начала с жадностью осматривать обстановку, пока хозяйка квадратных метров наблюдала за мной со скрещенными на груди руками – сигарету она уже затушила в пепельнице.

С момента, когда я была здесь в последний раз – более пятнадцати лет назад, – всё в этом месте абсолютно изменилась. Цвет стен, картины на стенах, ковры, меблировка, особенно выделялись стеллажи с книгами и рабочий стол – мой взгляд так и не смог зацепиться ни за что, что ему было бы знакомо. Всё незнакомое, даже планировка изменилась: и прежде эта квартира была небольшой, но сейчас в ней выросла еще одна стена, отчего она стала казаться совсем малюсенькой.

– Тебе сюда, – Рокки плавной походкой – безумно похожей на мою собственную! – прошествовала в сторону незнакомой мне комнаты и приоткрыла в нее дверь. Я неуверенно подошла к ней и заглянула внутрь. Это была маленькая спаленка с одним узким окном. Здесь всего-то и поместилось: одна односпальная кровать, один квадратный столик и один узкий шкаф в две створки – и как только влез последний? И кто это так всё догадался оформить? Когда-то я предлагала Шону сделать отдельную комнатку для детской спальни, но он отказался дробить пространство на мелкие куски. Он сам заработал на эту квартиру, не позволил нам помочь ему и центом, и сам хотел организовать внутреннее пространство, полностью обустроить здесь всё… Гораздо позже, в самом конце своей жизни, он разбогател и захотел купить частный дом, но так и не успел осуществить эту свою мечту.

Я не заметила, как “зависла”, что поняла, когда почти прямо мне в ухо залетел голос мифической сирены:

– Пьёшь, куришь?

Испугавшись, я посмотрела на нее широко распахнутыми глазами. Наши взгляды оказались совсем близко – на расстоянии нескольких сантиметров. Она и вправду была на полголовы выше меня! И смотрела прямо в мои глаза…

– Н-нет… – моя уверенность упала сразу во всём. Я как будто даже перестала быть уверенной в том, курю ли я и пью ли, или нет, что совсем уж просто для ответа…

– Зря, – категорично отрезала моя собеседница. – Предупреждаю: курю, и редко, но метко, могу выпить. Стоимость комнаты согласно объявлению, цена снижаться не будет. Понятно?

– Понятно, – уверенно кивнула я, наконец поняв, что происходит: да она же воспринимает меня за арендатора! Она что, собирается сдавать эту комнатку?..

– Ты что, замерзла? – окинув меня оценивающим взглядом, вдруг поинтересовалась владелица скромных квадратных метров. Я не нашлась с ответом – наверное, у меня от волнения немного подрагивали губы, за которыми постукивали зубы, вот она, должно быть, и решила, что я замёрзла, хотя, может, я и вправду замёрзла… Не знаю – не знаю – не знаю! Я вообще ни в чём больше не уверена! Чего она хочет?! – Чай будешь?

– Буду, – не своим, и вправду замерзшим голосом процедила неожиданный для себя ответ я.

Чай она заварила основательный – почти чифир. Поставила передо мной большую кружку уверенно, опустилась на стул напротив – мы разместились на миниатюрной кухне за квадратным белоснежным столиком, – взяла со столешницы, находящейся по её правую руку, сигареты с зажигалкой, и свободно закурила. Узнай Мирабелла о том, что её Рокки курит, наверное, отлупасила бы её по рукам, надеясь на то, что это нанесет ей достаточно глубокую детскую психологическую травму, чтобы в будущем она не дымила. Но этой девочке больше не десять лет, и вообще она уже не девочка. Такая и меня отлупасить может, что совершенно понятно по той манере, в которой она держится. Однако и Рашель не Мирабелла… Странно, но я не осуждаю её курение. Более того, оно почти не смущает меня. Почти. Купер иногда покуривал, и я воспринимала это совершенно спокойно. Он ведь мне не внук…

– На первый взгляд ты меня устраиваешь, – выпустив первую струйку дыма в сторону, вдруг совершенно неожиданно выдала Рокки.

– Почему? – я едва коснулась большой керамической чашки замерзшими кончиками пальцев.

– Ты вроде тихоня. Смахиваешь на непроблемную, – с этими словами она стряхнула пепел в блестящую чистотой, но всё же заметно потертую пепельницу. – Вредные привычки какие?

– Да вроде у меня нет… – для приличия я отхлебнула из своей чашки и невольно сразу же поморщилась: всё-таки слишком крепкий напиток получился.

– У всех есть, – метко заметила Рокки.

– Какие у тебя?

– Поздно засыпаю, – она едва уловимо прищурилась. – Парни, братья, сёстры, кто угодно, кто будет обивать порог моей квартиры в поисках тебя.

– Никого.

– Сирота?

– Вроде того. А ты?

– Тоже штиль. Но не сирота.

Штудирует меня, словно школьницу, а о себе выдавать какую-либо информацию не спешит. Уверенная. Спокойная. С малых лет была интровертом – такой, очевидно, и осталась.

– А где… Кхм… – я поперхнулась и отставила чашку вбок. – Где поблизости найти отель?

– Тебе что, совсем негде ночевать? – в ответ на этот вопрос я только пожала плечами. Она вздохнула, выпустила еще одну струйку дыма. – Ладно. Раз ночевать негде, можешь остаться.

Интроверт-эмпат. Не знаю, от кого она унаследовала первую черту – скорее всего, она её личностная, – но вторая точно от меня.

– Ты добрая, – решила вслух заметить я.

– Ага, добрая с оскалом, – пепел полетел в пепельницу. – Учти: я не сестра милосердия. Так что сразу об оплате: двести баксов в месяц, плюс коммунальные платежи пополам, без учёта парковки. Если есть машина – сосед-оптимист ищет кому сдать своё парковочное место.

– Нет, машины у меня нет, – поспешно заморгала я, снова начав ощущать себя заброшенной в центрифугу: крутит-крутит-крутит, никак не могу ни за что зацепиться – что вообще происходит?..

– Машины, значит, нет. Надеюсь, что и проблем с деньгами тоже.

– Нет, проблем нет.

– Кем работаешь?

– Айтишница, – я закусила губу. – Начинающая.

– Технарь, значит.

– А ты?

– Творческий стартапер, так что не прочь сдать комнату в своей квартире начинающей айтишнице.

Я замерла. В голове роем закружились беспокойные мысли, похожие на ос, начинающих безжалостно жалить: “Как же так?! Я ведь оставила ей приличное наследство! Рокки не должна впускать незнакомых, совершенно посторонних ей людей под свою крышу! Она не должна нуждаться в деньгах – я оставила ей сто пятьдесят тысяч долларов! Куда она их потратила?! На что?! Обстановка квартиры аскетичная – она точно не вложила деньги в квартиру. Тогда как же… Куда же… Как же так. Я должна была оставить ей больше? Да ну нет же…”.

– Ладно, раз уж мы решили, что ты остаешься, а чай ты не пьешь, пошли перенесем твой чемодан в твою