Босх знал, что сделал все по правилам. И еще он знал, что спасение Беллы Лурдес из тайника под полом бункера исключит вероятность любого давления на окружную прокуратуру со стороны СМИ. Трудно ставить под вопрос тактику, выбранную для нейтрализации человека, который похитил сотрудницу полиции, изнасиловал ее и запер в подземном бункере с очевидным намерением оставить ее в живых — поскольку привез еду — для последующих изнасилований и наконец убийства.

К тому времени, как следователи закончили с Босхом, было уже утро. Ему велели ехать домой и отдохнуть. Предупредили, что в следующие два-три дня, прежде чем расследование перейдет в «бумажную фазу», к Босху могут появиться новые вопросы. Босх сказал, что с радостью на них ответит.

Во время допроса он узнал, что Лурдес отвезли в травматологическое отделение больницы Святого Креста. По пути домой он заехал туда, чтобы справиться о ее состоянии. В приемной отделения сидел Вальдес. Судя по виду, он пробыл там всю ночь — с тех самых пор, как его отпустили люди шерифа. Рядом с ним на кушетке сидела женщина. Ее Босх видел на фото в секции Лурдес. Должно быть, это была сожительница Беллы.

— Допрос окончен? — спросил Вальдес.

— Пока что да, — ответил Босх. — Меня отправили домой. Как Белла?

— Спит. Тэрин была у нее пару раз. Ей разрешили.

Босх представился, и Тэрин поблагодарила его за помощь в спасении Беллы. Босх лишь кивнул: он, конечно, был рад, что вызволил Беллу, но гораздо сильнее его мучило чувство вины, ведь это он отправил Лурдес к Доквейлеру.

Взглянув на Вальдеса, Босх едва заметно повел головой в сторону коридора. Им с шефом нужно было поговорить, но этот разговор не предназначался для ушей Тэрин. Вальдес встал, извинился и вместе с Босхом вышел из приемного покоя.

— Ну что, удалось поговорить с Беллой? Узнать, как все было? — спросил Босх.

— Вкратце, — ответил Вальдес. — Она совсем расклеилась. Не хотел, чтобы она снова переживала этот кошмар. Мы же никуда не спешим. Верно?

— Верно.

— В общем, она сказала, что пришла во двор департамента общественных работ около полудня. Был перерыв, все разбрелись на обед. Белла прошлась по кабинетам и увидела Доквейлера: тот обедал на рабочем месте. Спросила насчет металлоискателя. Доквейлер вызвался погрузить его в машину и подвезти Беллу.

— И она согласилась. Потому что меня рядом не было.

— Хватит себя казнить. Вы же сказали ей взять Систо. К тому же Доквейлер, каким бы гадом он ни был, все же бывший коп. У Беллы не было причин ему не доверять.

— Когда он ее схватил?

— Они отправились домой к Саагун, провели обыск. Металлоискатель тяжелый, и Доквейлер предложил помочь — подвезти ее на грузовичке. Вы были правы. В кустах нашлись ключи от машины. Но Белла не знала, что это ключи Доквейлера. Машину он поставил в укромном месте, возле гаража. С улицы не видно. Жертва пятничного нападения еще не вернулась домой, и поблизости никого не было. Доквейлер попросил Беллу помочь с погрузкой металлоискателя. Схватил ее сзади, придушил. Потом, наверное, вколол ей наркотик, и она надолго отключилась. Пришла в себя в подземелье, когда Доквейлер был уже на ней. Он не церемонился… ей крепко досталось.

Босх помотал головой, отгоняя мысли о том, что пережила Лурдес. Хотя представить это было невозможно.

— Больной урод, — сказал Вальдес. — Сказал, что теперь она будет жить у него в бункере. И никогда не увидит солнца…

Босх скрепя сердце приготовился выслушивать мрачные подробности, но его спасла Тэрин. Она вышла за ним в коридор.

— Я только что сказала Белле, что вы приехали, — сообщила она. — Она пришла в себя и хочет вас видеть.

— Это лишнее, — сказал Босх. — Не хочу мешать.

— Нет, она сама хочет. Правда.

— Ну, тогда ладно.

Тэрин увела Босха в приемный покой, а из него — в новый коридор. Шагая рядом с Гарри, она то и дело шептала проклятия.

— Она крепкая, — произнес Босх. — Выдержит.

— Нет, дело не в этом, — сказала Тэрин.

— А в чем?

— Не могу поверить, что он тоже здесь.

Босх не сообразил, о чем она:

— В смысле? Шеф?

— Нет, Доквейлер! Он тоже в этой больнице.

Теперь Босх все понял:

— Белла об этом знает?

— Вряд ли.

— Вот пусть и дальше не знает.

— Я ей не скажу. А не то совсем слетит с катушек.

— Как только станет ясно, что он будет жить, его перевезут. В окружной больнице Лос-Анджелеса есть тюремное отделение. Туда он и отправится.

— Хорошо бы.

Они вошли в открытую дверь и оказались в отдельной палате. На кровати с поднятыми боковинами лежала, отвернувшись от входа, Лурдес. Она неотрывно смотрела в окно. Руки ее безвольно покоились на одеяле. Не оборачиваясь, она сказала Тэрин, что им с Босхом нужно побыть наедине.

Тэрин вышла, а Босх остался. Он видел лишь левую половину лица Беллы, но сразу заметил, что глаз ее подбит, а щека распухла. На нижней губе тоже была опухоль и след от укуса.

— Привет, Белла, — наконец произнес Босх.

— Ты говорил, с меня пиво. Похоже, так и есть, — отозвалась она.

Босх вспомнил, как сказал ей по телефону: если что-нибудь найдешь, с тебя пиво.

— Белла, я должен был поехать с тобой. Даже не знаю, что сказать… — вздохнул он. — Я тебя подвел, и ты заплатила за это страшную цену.

— Не глупи, — произнесла Белла. — Никого ты не подвел. Я сама виновата. Нельзя было ему доверять.

Наконец она взглянула на Босха. Под глазами у нее были кровоподтеки — должно быть, появились, когда Доквейлер ее душил. Она пошевелила пальцами, словно предлагая Босху взяться за руки. Шагнув вперед, Босх стиснул ее ладонь в попытке передать то, что не способен был облечь в слова.

— Спасибо, что пришел, — сказала она. — И за то, что спас меня. Шеф все рассказал. С тобой-то все ясно, но Систо… меня удивил.

Она попыталась улыбнуться. Босх вздрогнул.

— Ты раскрыла дело, — сказал он. — Больше он никого не тронет. Не забывай об этом.

Кивнув, Белла закрыла глаза. Босх увидел слезы.

— Гарри, я должна кое в чем признаться, — сказала она.

— В чем? — спросил он.

Она снова посмотрела на него:

— Он заставил меня рассказать о тебе. Он… делал мне больно, и я не стерпела. Не смогла. Он спрашивал, как мы узнали про ключи. И про тебя спрашивал. Хотел знать, есть ли у тебя жена и дети. И я не выдержала, Гарри.

Босх сжал ее руку.

— Больше ничего не говори, — произнес он. — Белла, ты умница. Мы его взяли, и теперь все кончено. Остальное не имеет значения.