Она опять закрыла глаза:

— Попробую уснуть.

— Правильно, — сказал он. — Я скоро вернусь, Белла. А ты держись.

Он вышел в коридор. Значит, Доквейлер мучил Беллу, чтобы выпытать у нее информацию про Босха. Кто знает, чем бы все закончилось, если не закончилось бы той ночью.

В приемном покое Босх застал Вальдеса, но Тэрин уже не было. Шеф объяснил, что она уехала домой за одеждой для Беллы, хотя неизвестно было, когда ее выпишут. Они поговорили о деле Москита: о том, что потребуется с их стороны для служебного расследования и для того, чтобы предъявить обвинение Доквейлеру. У них было сорок восемь часов, чтобы представить дело о насильнике в окружную прокуратуру, после чего прокурор позволит начать уголовное преследование подозреваемого. Поскольку Лурдес выбыла из строя, все вопросы придется решать Босху.

— Гарри, в этом деле не должно быть слабых мест, — сказал Вальдес. — Хочу, чтобы он за все ответил. Выдвигайте все возможные обвинения. Нужно, чтобы он сел на всю оставшуюся жизнь.

— Понял, — сказал Босх. — Это не проблема. Поеду домой, отосплюсь до полудня, а потом все сделаю.

Вальдес одобрительно похлопал его по руке:

— Если что-нибудь понадобится, держите меня в курсе.

— Вы будете здесь? — спросил Босх.

— Да, какое-то время. Систо прислал эсэмэску. Хочет приехать. Пожалуй, дождусь его. Когда все разрешится, нужно будет где-нибудь присесть. Выпить по паре кружек. Убедиться, что у всех все хорошо.

— Было бы неплохо.

В подземном гараже больницы Босх столкнулся с Систо. Тот был одет во все чистое и, судя по виду, даже успел поспать.

— Как Белла? — спросил он.

— Честно говоря, не знаю, — ответил Босх. — Ей такое довелось пережить… Лютый ад. Врагу не пожелаешь.

— Ты ее видел?

— Заходил на пару минут. Шеф сидит в приемном. Если получится, сводит тебя к ней.

— Отлично. Ну, до встречи в отделе?

— Сперва съезжу домой. Нужно отоспаться.

Систо кивнул и направился к входу в больницу. Кое-что вспомнив, Босх окликнул его:

— Эй, Систо?

Молодой детектив вернулся.

— Слушай, я хочу извиниться. За то, что разозлился, набросился на тебя, — сказал Босх. — И чуть не разбил твой телефон. Сам понимаешь, ситуация была напряженная.

— Чувак, все в норме, — ответил Систо. — Ты был прав. Мне и самому не нравится выглядеть дебилом. Хочу стать крутым детективом. Как ты, Гарри.

Босх кивнул в знак благодарности за комплимент.

— Станешь, никуда не денешься, — кивнул он. — Кстати, этой ночью ты неплохо себя показал.

— Спасибо.

— Сходи проведай Беллу. Кстати, хочешь пользу принести?

— Какую?

— Поезжай в департамент общественных работ. Опечатай стол Доквейлера. Нужно будет его обыскать. Потом найди начальника. Пусть поднимет протоколы инспекций Доквейлера за последние четыре года. Поищи записи о незаконных жилых помещениях.

— Думаешь, так он выбирал жертв?

— Не думаю, а уверен. Все, что найдешь, положи ко мне на стол. Как приеду, просмотрю. Нужно связать Доквейлера с адресами, по которым жили потерпевшие.

— Сделаю. Ордер нужен?

— Едва ли. Это общественный архив.

— О’кей, Гарри, все будет у тебя на столе.

Они стукнулись кулаками, и Босх ушел к машине.

Приехав домой, Босх долго простоял под душем, после чего заполз в постель, намереваясь проспать часа четыре. Он даже повязал на глаза бандану, чтобы не видеть дневного света. Однако не прошло и двух часов, как он пробудился от глубокого сна, и виной тому был ревущий гитарный рифф из песни «Black Sun» группы «Death Cab for Cutie»: звонила Мэдди. Она сама подцепила этот рингтон к своему номеру на телефоне Босха. И к номеру Босха на своем телефоне тоже.

Потянувшись за мобильником, Гарри свалил его с тумбочки на пол. Наконец нашарив его, сказал:

— Мэдди? Что стряслось?

— Э-э-э… ничего. А у тебя что стряслось? Голос какой-то странный.

— Я спал. Ну, рассказывай, что у тебя.

— Как насчет пообедать? Ты еще в гостинице?

— Черт, Мэдди, прости. Забыл позвонить. Я уже дома. Пришлось вернуться, здесь была чрезвычайная ситуация. Похитили сотрудника полиции. Мы работали всю ночь.

— Господи боже мой! Похитили? Так вы его спасли?

— Не его, а ее. Да, спасли. Но ночь выдалась долгая, вот я и решил поспать. Ближайшие несколько дней я, наверное, буду занят. Слушай, давай пообедаем или поужинаем ближе к выходным? Или в начале той недели?

— Угу, не вопрос. Но как ее похитили?

— Хм… долго рассказывать. В общем, она искала одного парня, и тот схватил ее, прежде чем она схватила его. Но мы ее нашли, преступник арестован, и все хорошо.

Объяснение было коротким. Босху не хотелось рассказывать, что произошло с Беллой Лурдес, или упоминать о том, что он стрелял в похитителя. Иначе разговор затянулся бы надолго.

— Вот и славно. Что ж, тогда не буду мешать. Отсыпайся.

— Утром занятия были?

— Психология и испанский. На сегодня все.

— Здорово.

— Э-э-э… Пап?

— Да?

— Я это… хотела извиниться за вчерашний разговор. Ну, по поводу ресторана и так далее. Я не поняла, в чем причина, вот и разошлась. Прости.

— Не переживай, милая. Ты была не в курсе. Все нормально.

— Значит, мир?

— Мир.

— Люблю тебя, пап. Спи давай. — Она рассмеялась.

— Что?

— Так и ты мне в детстве говорил: «Люблю тебя, спи давай».

— Я помню.

Положив телефон на тумбочку, Босх надвинул бандану на глаза и попытался уснуть.

И не смог.

Минут двадцать он пробовал провалиться в сон, но в голове у него крутился рифф «Death Cab». Наконец Босх сдался и выбрался из постели. Снова принял душ, чтобы взбодриться, и поехал на север, в Сан-Фернандо.

По сравнению с прошлой неделей, когда Москит был еще безымянным преступником, число новостных фургонов удвоилось. Теперь личность Москита была установлена, он похитил сотрудника полиции, а другой коп всадил в него три пули. Новость что надо. Босх, как обычно, вошел в участок через боковую дверь, чтобы не столкнуться с репортерами, которые толпились в главном фойе. Публичные заявления обычно делал капитан — в числе его расплывчатых служебных обязанностей была и работа с прессой, — но Босх предположил, что Тревино не захочет рассказывать историю, в которой сам сыграл существенную роль. Наверное, общаться с репортерами будет сержант Розенберг, человек дружелюбный и телегеничный. Он выглядел как эталонный коп и говорил так, как положено говорить эталонному копу, а СМИ только того и надо.