невозможно. Они не будут отвечать на звонки до окончания праздников.

За его плечом она увидела размытое движение. Подождите, это был…

— Миллер! — крикнула она через неподвижное плечо дворецкого. Она привстала на цыпочки, бешено размахивая рукой. — Миллер, это я!

Дворецкий нахмурился.

— Мисс…

— Миссис, — твердо сказала она. — Миссис Шоу.

— Миссис Шоу. — Дворецкий резко вдохнул. — Семья не принимает никого до окончания праздников.

Она увидела, как Миллер повернулся, чтобы посмотреть на нее, на его лице отразилось удивление.

— Эверли? — спросил он, направляясь к ним по коридору. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Мне нужно повидать твоих родителей.

Он нахмурился.

— Их здесь нет.

— Я знаю. — Она улыбнулась ему, такая счастливая видеть дружелюбное лицо. — Дворецкий сказал мне. Я просто хотела спросить, где они. Мне действительно нужно поговорить с ними прямо сейчас.

— Они в доме своего друга во Фрайбурге. Они остались на ночь. Это примерно в часе езды отсюда. — Он приподнял бровь. — Ты выехала из Винтервилла сегодня утром?

— Да. — Она кивнула.

— Ну, ты, наверное, проезжала мимо них. Это на обратном пути отсюда. Хочешь, я дам тебе адрес?

— А ты бы мог?

Дворецкий нахмурился.

— Конечно. Кстати, о чем ты хотела поговорить? — Миллер жестом попросил дворецкого впустить ее. — Это как-то связано с прошлым вечером?

— Я хотела рассказать о разводе с глазу на глаз. Не хочу, чтобы они забрали пожертвование у Дилана.

Миллер провел большим пальцем по подбородку.

— Я еще не сказал им о разводе. У меня не было возможности.

Она почувствовала, как ее захлестнула волна облегчения.

— Так даже лучше. Я смогу объяснить им, что Дилан ни в чем не виноват.

— Конечно же, это была вина Дилана. — Миллер покачал головой. — Зачем ты это делаешь? После того, что произошло между вами прошлым вечером, я думал, ты никогда больше не захочешь с ним разговаривать. Он чуть не разрушил твою карьеру.

— Думаю, я сделала это сама. — Она поморщилась. — Я вроде как кричала, когда могла говорить.

— Это не меняет того факта, что он солгал тебе, — заметил Миллер. — Так почему ты пытаешься помочь ему сейчас?

У нее перехватило дыхание.

— Потому что я люблю его. — Это было просто, но правдиво. — И если он потеряет это пожертвование, это убьет его.

— Черт. — Миллер покачал головой. — Он тебя не заслуживает, ты знаешь?

— А я думаю, что заслуживает. — У нее защипало в глазах при воспоминании об их последней ссоре. Дилан Шоу был единственным, кто действительно знал ее. Кто понимал ее потребность всегда быть в движении, кто смирился с тем, что она сначала реагирует, а потом задает вопросы.

И да, он совершил самую большую ошибку, не сказав ей. Но она снова поторопилась с выводами. Вчера вечером в театре она не дала ему вставить ни слова. Она лишь обвинила его во лжи и не выслушала его объяснений.

Она сказала ему, что он боится, но правда заключалась в том, что она тоже боялась.

Боялась, что он причинит ей боль. Боялась, что ее сердце снова разобьется. Она искала малейший намек на то, что он не идеален, и когда нашла его, отвергла.

На самом деле, это могло быть что угодно. Он мог опоздать, чтобы забрать ее, или пойти на рабочую встречу вместо того, чтобы пойти на ее шоу, и она, вероятно, взорвалась бы.

Потому что она не доверяла его любви к ней. Это открытие ударило ее прямо в грудь. Все те вещи, в которых она обвиняла Дилана, были точно такими же и для нее. Да, она сказала ему, что хочет совместного будущего, но какая-то ее часть не верила, что это произойдет.

Эта часть думала, что все рухнет так же, как годы назад. И она активно искала причину первой ошибки, которую он совершит.

Ее сердце бешено колотилось в груди. Ей нужно было поговорить с ним. Рассказать ему о своем осознании, сказать ему, что она понимает, почему он напуган.

Потому что она тоже была напугана. Но она больше боялась потерять его, чем смотреть в будущее рядом с ним.

Но сначала ей нужно было получить это пожертвование. Без него ему может показаться, что у него нет другого выбора, кроме как вернуться в Африку.

— Не мог бы ты дать мне адрес друзей твоих родителей? — спросила она Миллера, затаив дыхание.

— Конечно. — Он схватил свой телефон, прокручивая его, пока не нашел нужный контакт, затем нажал кнопку. — Переслал его тебе.

— Спасибо тебе, — она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. — За все. Я многим тебе обязана.

— Знаю, — он приподнял бровь.

— Я позвоню тебе после праздников, — сказала она, быстро обнимая его.

— Да, обязательно. Нам нужно провести интервью, — напомнил он ей.

— Ты все еще хочешь, чтобы я его дала?

— Конечно. Это будет хорошей рекламой для тебя.

Она поморщилась.

— После моего вчерашнего выступления?

Миллер пожал плечами.

— Эй, они оба были впечатлены твоим огнем. Роберт назвал тебя «реальным персонажем», что с его стороны является высокой похвалой. Так что тебе лучше позвонить мне.

— Я так и сделаю. — Она вытащила телефон из кармана, чтобы загрузить адрес, который он ей отправил, игнорируя все пропущенные звонки от Дилана. Сначала она исправит это, а потом они поговорят. — Счастливого Рождества, Миллер.

Маленькая точка на экране изменила направление. Дилан нахмурился, глядя на мобильный телефон, который он положил в подстаканник, наблюдая, как красная точка приближается к нему вместо того, чтобы оставаться неподвижной, как это было последние пять минут.

Теперь машина определенно двигалась к нему. Насколько он мог судить, их разделяло около двух часов. Он подумал, не остановиться ли ему и не подождать, пока она проедет мимо, но не был уверен, что у него хватит терпения. Он будет вести машину, пока не найдет ее, а затем развернется и погонится за ней, если понадобится. Ему просто нужно было знать, что с ней все в порядке.

Почему она возвращалась? Ее разговор с Миллерами был таким коротким? Они вышвырнули ее прежде, чем она смогла даже заговорить?

У него что-то сжалось в груди. Он просто хотел быть с ней. Обнять ее. Поблагодарить ее за любовь к нему. Потому что, Бог свидетель, он тоже любил ее. Она была любовью всей его жизни, его второй половинкой.

А если бы она не чувствовала того же? Что ж, он бы с этим смирился. Любил ее издалека. Делал бы все возможное, чтобы сделать ее счастливой. Потому что да, жизнь не была сплошным солнцем и улыбками, но у Эверли так должно быть, черт возьми.

Прошел почти час, когда он увидел точку на экране Кейси, появившуюся в километре от его местоположения. Его охватило облегчение. Вероятно, он увидит ее машину в течение следующих нескольких минут.

Каждый раз, когда он проезжал мимо машины, едущей в другую сторону, его сердце немного замирало. Но ни одна из них не была ее Хондой. Он