– Ребёнок не будет бастардом, если рождён в семье, в союзе, освящённом церковью, – пробормотал я, силясь угадать – не беременна ли Исабель.

Король обратил ладони к небу, будто вопрошая: Боже, дай силы стерпеть выходки этого наглеца.

– Вы, замешанный в гибели Альбрехта, как и двух мужей бывшей любовницы, смеете на что-то рассчитывать?! Вон!

– Повинуюсь, ваше величество. Прошу только сказать: откуда столь нелепый слух, что я убил Альбрехта? Я плыл в Англию на корабле, когда беднягу забила камнями толпа.

– Сказали верные люди. Совсем не сложно заплатить, чтобы беднягу отправили на тот свет после отплытия… – он вдруг набычился и заорал: – Вы кем себя возомнили? Король должен перед вами отчитываться?! Прочь!!!

Иначе кликнет стражу. Я низко поклонился и выскочил из салона. Больше меня никто не держит. Свободен. Убирайся на все четыре стороны. И не возвращайся.

Под предлогом забрать вещи и слугу заглянул в свою опочивальню. Перо, бумага, чернильница… Но как передать сообщение инфанте?

Когда Горацио, мой индейский лакей, двинул по галерее к выходу, я узрел крепенькую бабёнку из дворцовой обслуги с ворохом женской одежды в корзине. Бросились в глаза дорогие кружева и ленты. Точно не кухаркино одеяние.

– Сеньорита…

– Сеньора! – с напором в голосе поправила та.

– Скузи, сеньора. Знаете ли вы Марисабель, горничную инфанты?

– Да кто же её не знает?

– Тогда прошу вас – отдайте девушке это письмо, – женщина ловко перехватила конверт и серебряные кружочки в сумме, за которую родельерос готовы неделю рубиться на войне. – Жду её после захода солнца в пятистах шагах ниже замка. Передам ей ещё десять эскудо для вас за услугу.

– Ах, Марисабель, плутовка… Хорошего нашла кавалера, щедрого, – подмигнула мне прачка и продолжила путь.

Серебро не пропало зря. Когда скрылась Венера и взошла луна, а я основательно продрог, в темноте показались две невысокие тени. Около передней, когда они совсем приблизились, я разглядел крохотное пятнышко света. Такое даёт масляный фонарь со шторками.

– Луи!

– Принцесса!

Мы обнялись и прижались друг к другу так, как это было в последний раз в замке кого-то из родственников инфанты. Исабель уже полностью плюнула на конспирацию и приказала явиться к ней ночью. О, какая это была ночь! Назавтра нас ждал Мадрид, неопределённость, разлука. Худшие предчувствия сбылись, разве что меня не отправили на плаху.

В этот раз мы больше говорили, чем ласкали друг друга. Надо было так много сказать, но шли минуты, принцессу могли в любое время хватиться во дворце, мы говорили, говорили, не в силах остановиться, не в силах оторваться друг от друга, расцепить руки…

– Я обязан доказать твоему отцу, что не организовывал смерть Альбрехта.

– Чушь! В другой раз ему нашепчут другую глупость! Ты снова поедешь на другой край Европы что-то ему доказывать?

– Обвинение с Альбрехтом серьёзно. Ты же меня не подозреваешь?

– Даже если бы подозревала – была бы благодарна, – в глазах принцессы мелькнули порочные огоньки, едва различимые во тьме, те самые, примеченные мной ещё в нежном возрасте. Сейчас чувственная сторона её натуры развернулась. Точнее – начала разворачиваться, пугая и всё больше заманивая в сети.

– Не говори так. Я убивал многих и не стыжусь. Альбрехта не трогал, клянусь своей душой!

– Раз считаешь нужным доказать – докажи. Я буду воздействовать на отца. Но если не смогу – пойду против его воли. Мне шестнадцать! Я – женщина. И я знаю, чего хочу. Ступай! Нет! Подожди! Поцелуй меня ещё раз.

Тонкие тени скрылись во тьме, а со стороны замка раздался топот копыт. Всадников было не менее десятка. У троих фонари. Хорошо, что без собак – на мокрой земле с пятнами снега и проталинами псы бесполезны.

Мы с Горацио повалились на землю между какими-то кустами, потом до утра играли в кошки-мышки с испанцами, обшаривающими поле ниже дворца. Преследователи разделились. Поодиночке я вполне бы их упокоил. Тем самым ещё более осложнил бы задачу принцессе по уговорам отца.

К таверне, где оставались вещи и лошади, мы с Горацио вернулись только к утру, мокрые, голодные и замёрзшие. Никого не убившие, бывает же!

Ей-богу, во время домашнего ареста в Реаль Алькасар де Мадрид было гораздо уютнее, чем на свободе.

Обратный путь к Брюсселю получился короче и гораздо тоскливее. Нелепые шатания по Европе начали утомлять. Тем более последнее – исключительно по странному сочетанию королевской и собственной прихоти.

Кто-то организовал засаду в ночь свидания с королевой Луизой.

Кто-то, он или не он, передал из Шартра в Рамбуйе приказ Николя д'Анжанну прирезать меня пьяного среди ночи. Какой-то человек в шляпе.

Кто-то спровоцировал толпу испытать твёрдость духа принца Альбрехта бросанием в того камней, беднягу замолотили до смерти.

Кто-то ввёл в уши Филиппу II о моей причастности к убийству юродивого принца. Недоброжелатель подгадал момент к нашему приезду в Мадрид, что, в общем-то, не сложно, если скакать через Францию верхом, не сопровождая карету. И без морского круиза от Италии до Барселоны.

Для этого надо держать руку на пульсе в крупнейших городах. Иметь своих «атташе по культуре». И очень хотеть от меня избавиться. Не получилось напрямую – так методом доноса королю.

Злодей не предусмотрел влияние дочери на отца. Если верить её рассказу при расставании, король не решился бы в замке прикончить возлюбленного Исабель, после того как она доверилась и рассказала правду. А вот выслать конный отряд убийц вдогонку… С другой стороны, не исключено, что всадники искали пропавшую инфанту, припевая: «такая-сякая сбежала из дворца, такая-сякая расстроила отца». Пусть я не похож на менестреля из «Бременских музыкантов», надо отказываться от параноидальной привычки считать всех непонятных встреченных врагами. Минимум двое убиты зря: мой дядюшка в Варфоломеевскую ночь и бакалейщик, заподозренный в измене. Хватит трупов! Когда уже исполнится мечта превратиться в мирного негоцианта Вест-Индской компании?

Память услужливо воспроизвела пейзаж с телами индейцев, простреленными пулями и заметаемыми песком. Пусть нам удалось подмять Мексику с несравнимо меньшими жертвами, чем испанцам в покинутом мной мире, негоциант из де Бюсси получился тоже не самый гуманный. Эльжбета посоветовала бы уйти в монастырь и замаливать грехи.

Я дал себе другой совет – вооружиться получше. Мы же в Испании, родине толедской стали!

Шпагу мне презентовал мелкий дворянчик, вздумавший бузить из-за того, что был забрызган навозом из-под копыт моего коня. Его шпага вылетела от вышибки, я приставил остриё к испанскому глазу и посоветовал отстегнуть ножны, а потом валить как можно дальше. Испанец попался понятливый.