Грэм Макфэдьен повернул ключ зажигания и поехал в ночь. Он начинал вживаться в жизнь Дэвида Керра, но ему хотелось узнать побольше. Почему, например, тот не поступил, как Алекс Джилби, — не полетел в Сиэтл? Это же не по-человечески. Как можно не отдать последний долг тому, кто был не только одним из старейших друзей, но и соучастником твоего преступления?

Может, конечно, они чего-нибудь не поделили. Говорят же о раздорах в воровских шайках. А убийцы еще почище воров. Должно быть, время и расстояние поспособствовали их отчуждению. В первое время после преступления они держались вместе. Теперь он знал об этом. Спасибо дяде Брайану.

Память об их разговоре не оставляла его ни на минуту, тикала где-то в глубине мозга. Он перебирал его, как мысленные четки, чей легкий перестук лишь усиливал его решимость. Он всего лишь хотел отыскать своих родителей. Ему никогда не приходило в голову ринуться на поиски высшей справедливости. Но именно это произошло. Другие могли бы отмести эту мысль, как навязчивое наваждение, но им, значит, не понять, что такое преданность, целеустремленность и жажда правосудия. Он был убежден, что неуспокоившаяся душа его матери наблюдает за ним, побуждает сделать все возможное. С этой мыслью он засыпал и с нею же просыпался. Кто-то должен за это заплатить.

Его дядя вовсе не обрадовался их встрече на кладбище. Сначала Макфэдьен решил, что этот немолодой мужчина собирается броситься на него с кулаками.

Но Макфэдьен не отступил.

— Я всего лишь хочу поговорить о моей матери, — сказал он.

— Мне нечего тебе сказать, — прорычал Брайан Дафф.

— Я просто хочу узнать, какой она была.

— Мне кажется, Джимми Лоусон велел тебе держаться подальше?

— Лоусон приходил к вам и рассказал обо мне?

— Не льсти себе, сынок. Он пришел рассказать мне о возобновлении следствия по убийству моей сестры.

Макфэдьен понимающе кивнул:

— Значит, он сообщил вам и о пропаже вещественных доказательств?

— Да, — кивнул Дафф. Он уронил руки и отвел взгляд в сторону. — Бесполезные тупицы.

— Если вы не хотите говорить о моей матери, расскажите по крайней мере, что происходило после того, как ее убили. Мне нужно знать, что случилось. А вы там были и все знаете.

Дафф видел, что настойчивости парню не занимать, и спорить не стал. В конце концов, эта черта была и у него, и у его брата.

— Так ты не собираешься никуда уезжать? — кисло поинтересовался он.

— Нет. Не собираюсь. Послушайте, я никогда не рассчитывал, что меня примут в мою родную семью с распростертыми объятьями. Знаю, что вы, вероятно, считаете меня чужаком. Но я имею право знать, каким образом я появился на свет и что случилось с моей матерью.

— Если я с тобой поговорю, ты уйдешь и оставишь нас в покое?

Макфэдьен на минуту задумался. Это было лучше, чем ничего. И может, он найдет способ проникнуть за барьер, которым окружил себя Брайан Дафф.

— Ладно, — пообещал он.

— Ты знаешь, где «Ламмас-бар»?

— Я там бывал несколько раз.

Брови Брайан взлетели вверх.

— Встретимся там через полчаса.

Он круто повернулся и ушел. Когда сумерки поглотили его дядю, Макфэдьен ощутил необычайное волнение. Оно захлестнуло его, желчью поднялось к горлу. Он так долго ждал ответов на свои вопросы, что перспектива получить наконец хотя бы некоторые из них была почти невыносимой.

Он поспешил вернуться к своему автомобилю и, не откладывая, поехал в «Ламмас-бар». Там он нашел тихий угловой столик, где они смогли бы поговорить без помех. Глаза его блуждали по сторонам. Он пытался представить, насколько здесь изменилась обстановка с той поры, когда Рози стояла за стойкой. Похоже, что где-то в начале девяностых тут все было переоборудовано, но, судя по облупившейся краске и общей атмосфере уныния, лучшие времена заведения остались в прошлом.

Макфэдьен успел выпить полпинты, когда наконец дверь распахнулась и в зал вошел Брайан, который тут же направился к стойке. Он явно был здесь постоянным клиентом, потому что барменша сразу потянулась за стаканом, не дожидаясь заказа. Вооружившись пинтой «Эйти Шиллинг», он присоединился к Макфэдьену за его столиком.

— Итак, — начал он. — Что, собственно, ты знаешь?

— Я прочитал старые газеты. И еще был кусок в книжке о криминале, которую я отыскал. Но там приведены только голые факты.

Дафф, не сводя глаз с Макфэдьена, отхлебнул большой глоток пива.

— Факты? Возможно. А вот правда? Ни в коей мере. Потому что нельзя называть людей убийцами, пока их так не назовет суд присяжных.

У Макфэдьена застучало в висках. Казалось, то, что он подозревал, сейчас подтвердится.

— Что вы хотите этим сказать? — переспросил он.

Дафф глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Было очевидно, что ему не хочется вести этот разговор.

— Позволь мне рассказать одну историю. В ночь, когда Рози умерла, она работала здесь. За этой стойкой. Иногда я подвозил ее домой, но не в ту ночь. Она сказала, что идет на какую-то вечеринку, но на самом деле собиралась встретиться с кем-то после работы. Мы все знали, что она с кем-то встречается, но она скрывала с кем. Она любила секретничать. Наша Рози. Ну а мы с Колином рассудили, что она не говорит о своем приятеле, потому что думает, мы его не одобрим. — Дафф поскреб подбородок. — Возможно, мы вели себя чересчур… напористо, когда речь шла о том, чтобы защитить Рози. После того, как она забеременела… мы… ну, скажем так: мы не хотели, чтобы она связалась с еще одним неудачником.

Во всяком случае, после закрытия она ушла, и никто не видел, с кем она встретилась. Она как бы исчезла с лица земли на четыре часа. — Брайан сжал стакан так, что побелели костяшки пальцев. — Около четырех часов утра четверо студентов, пьяные, брели домой с вечеринки и на холме Холлоу-Хилл наткнулись на нее. — Он покачал головой. — Но там, где она лежала, нельзя было наткнуться на нее случайно. Это первое, что ты должен запомнить.

Ее закололи одним ударом в живот. Но это была жуткая рана. Длинная и глубокая. — Плечи Даффа вздернулись, словно от удара. — Она истекла кровью. Тот, кто ее убил, принес ее на вершину холма и бросил там на снегу, словно мешок дерьма. Это второе, что ты должен запомнить. — Голос его звучал напряженно и резко, даже спустя двадцать пять лет эмоции переполняли и захлестывали его.

— Полиция говорила, что она, похоже, была изнасилована. Правда, они еще говорили, что это мог быть такой грубый секс, но я никогда в это не верил. Рози свой урок выучила хорошо. Она не спала с теми парнями, с которыми ходила на свидания. Копы твердили, что она дурила нам с Колином голову. Но мы побеседовали с парочкой ее ухажеров, и они клялись, что никакого секса между ними не было. Я им верю, потому что мы говорили с ними… неласково. Да, конечно, они там обжимались. Целовались. Но секса она не допускала. Значит, ее изнасиловали. На ее одежде обнаружили следы семени. — Он недоверчиво шмыгнул. — Поверить не могу, что эти ублюдки затеряли улики. Это все, что им сегодня понадобилось бы, а анализ ДНК довершил бы остальное.