– Эл…

Наши взгляды встречаются, и в его глазах я читаю нечто новое. Шок пополам с благоговением.

Он качает головой.

– Крылья просто блеск. Тебе не больно?

– Нет. – Зависнув в воздухе, я завожу руку за спину и сквозь прорезь в блузке щупаю лопатку. – Даже кровь не течет. Просто тяжело. Как будто я несу большой рюкзак.

– А выглядишь так, как будто тебе больно.

Я хватаюсь за туго натянутую цепь – единственное, что нас надежно соединяет, – жалея, что мы не держимся за руки. На глаза наворачиваются слезы.

– Джеб, а что, если я не смогу тебя спасти?

– Исключено. – Джеб продевает пальцы сквозь звенья цепи на своем конце. – Помнишь тот вечер, когда погиб мой отец?

Я киваю.

– Мы пришли к вам. Твой папа сварил нам горячий шоколад. Потом он ушел спать. Джен и мама заснули на кушетке. А мы с тобой сидели на кухне и разговаривали до пяти утра.

Я не понимаю, куда он клонит. И от его слов мне ни капли не становится легче. При воспоминании о том, как много Джеб страдал, мое тело как будто тяжелеет.

– Благодаря тебе я пережил самую темную ночь в своей жизни, – говорит он. – И в дальнейшем именно ты удерживала меня на плаву. Ты каждый день ходила со мной кататься, все время писала эсэмэски…

– Приходила посмотреть, как ты чинишь велосипед или что-нибудь красишь…

Вместо рук соприкасаются наши взгляды, и суровый стойкий Джебедия Холт вдруг кажется таким беззащитным…

– Ты мой лучший друг. Даже если что-нибудь пойдет не так, ты сумеешь мне помочь.

Он так верит в меня! Я всхлипываю.

– Я не хочу быть здесь одна…

Джеб смотрит на мои крылья, и его губы стягиваются в нитку. Очевидно, он борется с побуждением утянуть меня с собой вниз.

– Единственное, в чем Морфей не соврал, – это что ты можешь о себе позаботиться. И я должен был это понять, потому что ты годами заботилась обо мне. Так что держись, Алисса Виктория Гарднер.

Я чувствую прилив надежды. Джеб и впрямь заставил меня поверить, что я справлюсь.

– Хорошо.

– И еще, Эл, – говорит он, стиснув зубы. – Не важно, что случится, но мы всё равно найдем друг друга. Ты мой страховочный трос. И так будет всегда.

От этих слов в моей душе происходит что-то странное – сердце одновременно разрывается и исцеляется. И, прежде чем я успеваю ответить, Джеб отстегивает цепочку. Я так сильно бью крыльями, чтобы уравновесить нас, что, оставшись одна, вылетаю из пропасти, как пробка.

Инерция толкает меня против ветра. Косы бьют по лицу, и я вспоминаю, как Элисон боролась со своими волосами во дворе лечебницы. Но я, в отличие от нее, не стану жертвой. Я овладею силой, от которой она отреклась. Это единственное, что поможет мне уцелеть и спасти Джеба.

Я откидываю волосы с лица, ставлю крылья под углом и поворачиваю к саду. Страх высоты возвращается, и я опускаюсь слишком низко и слишком быстро. Поросшая травой земля несется мне навстречу.

Я вскрикиваю и закрываю глаза. От сильного удара у меня звенят все кости, и я качусь, свернувшись клубком, чтобы преодолеть инерцию. Крылья и цепочка оборачиваются вокруг тела так туго, что, остановившись, я едва могу пошевелиться.

Поерзав, чтобы убедиться, что ничего не сломано, я пытаюсь раздвинуть крылья и высвободить лицо. То, что спасло жизнь нам с Джебом, теперь душит меня, как смирительная рубашка. При каждом вдохе белесая пленка все туже облепляет нос и губы.

Воздух кое-как просачивается сквозь нее, но я, замотанная в кокон, ничего вокруг не вижу. Зато ощущаю какую-то вонь, как будто я упала в навозную кучу. Чье-то горячее дыхание касается моего тела.

Кто-то обходит меня со всех сторон… обнюхивает… От ужаса перехватывает дыхание.

Я притворяюсь мертвой, когда что-то обвивает мои лодыжки и тянет. Очень хочется закричать, но я подавляю вопль, и он обжигает грудь изнутри.

Я движусь вниз с холма – значит, меня тащат прочь от пропасти, в сторону густого кладбищенского леса в дальнем конце долины.

Есть три проблемы: я не могу ни сопротивляться, ни хотя бы увидеть, кто захватил меня в плен; я удаляюсь от Джеба; и, наконец, я вот-вот окажусь одна в недрах Сада Мертвых, где вокруг не будет никого, кроме покойников.

Бежать не получается. Как бы я ни сосредотачивалась на цепочках и веревке, которыми спутаны мои ноги, я не могу их оживить. Мне мешает клаустрофобия.

Я уверяю себя, что закутана в уютное одеяло, но мозг отказывается в это верить. Когда мы наконец останавливаемся, крылья у меня болят, спина и копчик тоже.

Я тихонько дышу, а надо мной происходит странный диалог.

– Олухи, олухи, олухи! Она не пахнет с-с-смертью!

– З-зато выглядит как мертвая! З-зато выглядит!

Плохая новость: они догадались, что я живая. Что еще хуже, насчет них я не уверена. От запаха разложения дерет горло. С другой стороны, судя по звукам, мои похитители невелики. Может быть, это зомби-лилипуты.

Я дико пугаюсь от этой мысли и с трудом подавляю плач.

Веревка на лодыжках распускается. Скоро они освободят меня из моего кокона. И тогда мне придется встретиться с ними лицом к лицу. От волнения сердце начинает бешено биться.

– Мы з-здес-сь, чтобы дос-с-ставлять только мертвых. С-слиз-знецы не одобряют ш-шибок, – пронзительным голосом говорит одно из существ.

– Ш-шибки – не с-самая большая наш-ша блем-прома.

– Да, да. Ош-шибки-шки – не наша вина. Первая Сестра про-с-сила нас-с дос-ставить ее сюда.

– Прос-сила или нет-с, но Вторая С-сестра нас-с повес-сит! Нельз-зя принос-сить ж-живеньких Дыш-шателей и Говорителей. Нельзя, нельзя, нельзя!

Их язык – смесь какого-то жаргона и полной бессмыслицы. Насколько я понимаю, они служат Сестрам и собирают мертвых. И Второй Сестре вряд ли понравится, что на священную землю попало нечто живое. Судя по всему, за эту ошибку она может их повесить. Если они хорошенько задумаются, то, возможно, решат сделать меня мертвой, чтобы спасти свою шею.

Я стискиваю зубы, подавляя ужас. Надеюсь, Первая Сестра не позволит им причинить мне вред, раз уж она велела захватить меня в плен. И тогда возникает новый вопрос: зачем я ей понадобилась?

В моих костях эхом отзывается отдаленный раскат грома. Я заставляю себя дышать, втягивая запах сырой земли пополам с вонью этих существ. Кладбище, очевидно, водонепроницаемо, потому что дождь бьет по листьям где-то наверху, но я при этом остаюсь сухой.

Что, если Джеб тоже попал под грозу? Вдруг в ущелье случится оползень?

Я должна вернуться к нему. Цепочку можно нарастить с помощью веревки, которая стягивает мои ноги.