– Не проси больше, – прохрипел он. – Я слышал, будто избыток любовных игр может убить мужчину намного раньше отпущенного ему срока.

Алекса фыркнула, потом виновато ухмыльнулась:

– Наверное, мне должно быть стыдно, что настаивала…

– Да уж, конечно, – ответил Кин, поддразнивая ее. Потом набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Да, Алекса выпила все его силы. Он не мог даже двинуться. Она просила его удовлетворить ее желание, и у нее была жутковатая способность добиваться своего. И вот после двух недель невыносимой пытки, наполненной стараниями найти удовлетворение где-то еще, Кин снова оказался с Алексой. И что он доказал, таскаясь по борделям? Он горько засмеялся над собой. Все, чего он добился, – это выбросил на ветер две недели, пытаясь похоронить воспоминания, которые не умрут никогда. Ему в жизни не удастся прогнать эту чертовку из своих мыслей. Он погиб, когда впервые заглянул в эти загадочные серебристые глаза.

Кин бросил на Алексу быстрый взгляд, потом стал смотреть в черное небо.

– Какая ирония, что молодая невинная женщина, лишь недавно познавшая радости любви, так пристрастилась к ним.

Эта насмешка достигла цели – Алекса вздрогнула будто ужаленная.

– О, для мужчины с репутацией героя-любовника, переспавшего со всем женским населением долины Миссисипи, ты едва волочил ноги. Никогда в жизни не могла даже подумать, что это мне придется соблазнять тебя. – Ее глаза засверкали дьявольским огнем, когда она швырнула в него этим колючим, ядовитым замечанием.

– Я не жалуюсь на само приятное занятие, – фыркнул он в свою защиту. – Не понимаю только, почему ты выбрала именно такое время. – Он был уверен, что Алекса собиралась уязвить его мужскую гордость, вернее, то, что от нее осталось. Никогда еще ни одна женщина не насмехалась над его мужественностью и выносливостью, не сомневалась в них. Будь проклята эта ведьма! Она вечно стремилась ужалить его и наслаждалась этим.

Алекса озорно, весело улыбнулась и отбросила назад свои черные локоны. Потянувшись за одеждой, с удовлетворением отметила, что получила немалое удовольствие, заставив Кина защищаться.

– Не стоит повышать голос, Кин, – ответила она сладостно-медовым тоном, связывая порванные края блузки под грудью, позволив ему пялиться на нее, как мальчишке-школьнику, впервые увидевшему женщину. – Я могу смириться с тем, что тебе приходится считаться… с возрастом… – легко добавила она. – Девин уже проинформировал меня, что пожилые мужчины стремятся к менее утомительному времяпрепровождению.

– С возрастом?! – прокукарекал Кин, как негодующий петушок. Потом так сильно сжал губы, что Алекса испугалась, не раздавит ли он их. Она упрятала свое веселье под приступом кашля, а Кин перекатился на колени и уперся руками в бока. Больше всего он похож сейчас на пыхтящую жабу, подумала Алекса и не смогла не захихикать. – Так ты думаешь, что я слишком стар, да, Алекса? – спросил он, схватив ее за руку, когда она попыталась подняться. Проклятая ведьма просто расцветала и набиралась небывалой силы, оскорбляя его!

– Нет. – Тон ее был легким, небрежным, в глазах плясали дьявольские искорки. – Полагаю, ты прекрасная пара для дамы средних лет.

Кин зарычал и снова попытался схватить ее, но Алекса увернулась и захихикала. Она не понимала, почему так немилосердно насмехается над ним, но ничего не могла с собой поделать. Она ощущала себя безрассудной и в высшей степени живой, потому что любила. И странно счастливой… Позднее придет боль расставания, но сейчас ей доставляло огромное удовольствие трогать его, игриво поддразнивать или смотреть в синие глаза и чувствовать, как сердце наполняется счастьем.

Кин натянул брюки и машинально застегнул их, не сводя глаз с бедер Алексы, которая уже направилась к кильботу.

– Позволь сказать, дорогая Алекса, что у тебя не то чтобы переизбыток пороков, просто ты умудряешься наилучшим образом использовать те немногие, что имеешь, – швырнул он ей вслед. – И еще одно… – Кин прищурился, чтобы разглядеть ее удаляющийся силуэт. – Ты слушаешь меня?

– Да, – приплыл к нему ее голос. – Продолжайте, сэр, – предложила она, едва сдерживая смех.

– Я еще не слыхал, чтобы женщина жаловалась на отсутствие у меня мастерства или выносливости в постели, – заявил он. – Мужчина, как хорошее вино, с возрастом становится только лучше. Ты вполне можешь разочароваться с каким-нибудь сопляком. Вряд ли ему удалось бы удовлетворить твои аппетиты.

– Тогда, полагаю, мне надо приступить к экспериментам, чтобы узнать, правду ли ты говоришь, – ответила Алекса, с интересом пытаясь заметить, не проявит ли Кин хоть малейшего намека на ревность.

– Не трать попусту время, – отпарировал он и самоуверенно улыбнулся, а Алекса побрела по берегу.

Да, эта проказница была освежающей помесью взрослой женщины и маленькой, озорной девчушки. В ней была страсть, не уступающая его собственной, и все же она резвилась, насмехалась и поддразнивала его, когда находило подходящее настроение. Алекса добавила остроты в его жизнь, и он не мог противиться ей. Но Клинт… Клинт будет вне себя, когда узнает, что Алекса будет сопровождать их в поездке в Новый Орлеан. Да, забавное может оказаться путешествие, подумал Кин, догнав Алексу и молча двигаясь рядом с ней. Немало перьев полетит с обоих драчунов, пока они не заключат перемирие… если это вообще когда-нибудь произойдет. Единственное, что у них есть общего, – это острая неприязнь к другому.

Алекса собралась с духом и заставила себя улыбнуться, когда Клинт поднялся с бочонка и уставился на нее с таким отвращением, будто она была чем-то скользким и противным. Кин заставил ее подняться на кильбот, пока сам занимался лошадью, и Алекса призадумалась. Не хочет ли он столкнуть ее нос к носу с Клинтом в надежде, что старик вышвырнет ее за борт, пока он сам отсутствует?

– Что, к дьяволу, вы тут делаете?

Темные глазки Клинта мгновенно осмотрели ее наряд. И хоть зрелище немало взволновало его, на сей раз он не собирался это показывать. Алекса пленила его в первую встречу, и ему совершенно ни к чему было снова становиться жертвой ее чародейства. Заметив запутавшиеся в ее волосах травинки и яркий румянец на щеках, Клинт подозрительно нахмурился. Не вызывало ни малейшего сомнения, что именно борода Кина была причиной прекрасного цвета ее лица, и Клинт готов был поспорить на свою здоровую руку, что эта парочка тешилась на берегу Миссисипи отнюдь не светской беседой.

– Где Кин? – сурово спросил Клинт. – Если вы тут, сластолюбивый дурак должен быть где-то рядом. Клянусь, у него совсем не осталось здравого смысла с тех пор, как вы появились у нас.

Кин тяжело ступил на дощатую палубу кильбота и направился к Клинту.

– Что, взял себе за моду бурчать за моей спиной, а, друг? – саркастически спросил он старика.

– Не-а, обычно стараюсь припасать свои бурчания для тебя лично. – Клинт выставил подбородок и вызывающе уставился на своего молодого напарника. – А что сказал, то сказал. А теперь скажи-ка, чего эта красотуля тут, к дьяволу, делает? Заглянула с проверкой, хочет убедиться, что корыто твое не протекает? – Он нетерпеливо ожидал, что Кин найдет какое-то неубедительное оправдание, но ответ младшего партнера был прямым и предельно откровенным. Это страшно раздосадовало старшего.