— Налей мне порцию «Кто стрелял в Джона», — попросил Джейк Руперта. — Лучше двойную.

— Ты снова поссорился с мисс Джесси, босс?

— Она сущее наказание, Руперт.

— Да, характер у нее более бурный, чем течение реки Фазер Ривер на порогах. По сравнению с ней все остальные женщины кажутся пресными, как разбавленный суп, не так ли?

— Я не могу поверить, чтобы ее отец хотел сделать ее управляющим таким местом, как это.

— А мне это не кажется таким уж невероятным. Старина Генри никогда не жил так, как принято в обществе. Вспомни, как он подружился с китайцами, когда никто не хотел иметь с ними дело. Хотя это считалось нереспектабельным, но вовсе не останавливало старого Генри.

— Ну, если так на это смотреть…

— Мне кажется, мисс Джесси унаследовала от отца гораздо больше, чем мы думали. Будь осторожен, босс, ты не успеешь оглянуться, как попадешь в ее сети.

— Именно этого я и стараюсь избежать.

На такой женщине, как Джесси, надо жениться, а это как раз то, к чему Джейк еще не был готов. Он был бродягой большую часть своей жизни, меняя работу, как только ему что-то не нравилось, и наслаждался полной свободой. Когда Генри нанял его, Джейк понял, что ему нравится заниматься бизнесом Генри Таггарта, ему нравилось брать на себя ответственность, нравилось рисковать. И это у него неплохо получалось.

Оказалось, что жить на одном месте тоже хорошо. Ему нравились люди, с которыми он работал, ему была небезразлична их судьба. А теперь Джесси вошла в его жизнь и заполнила ее собой. Мысли о ней не оставляли его ни днем, ни ночью. Особенно ночью, признал он. Действительно ли он хотел избавиться от нее?

Да, действительно вдова Маккинзи кажется по сравнению с ней разбавленным супом. Сравнивать ее с Джесси — все равно, что сравнивать дешевое пиво и коньяк «Наполеон».

— Попроси Пако приготовить мне ванну, — сказал Джейк Руперту и направился в свою комнату.

Джесси упаковывала вещи уже около часа, стараясь не плакать, ужасно сожалея, что все так случилось. Волк не может изменить цвет своей шкуры, думала она. Джейк старается отдалиться от нее. Он не хочет, чтобы она была в его жизни. Ну что ж, раз он так хочет, она тоже будет просто счастлива избавиться от него.

Стук в дверь прервал ее мысли. Лови позвала ее.

— Су Лин хочет поговорить с тобой. Она говорит, что это важно.

— Пришли ее ко мне.

Завернутая в свое шелковое одеяние, вошла Су Лин. Джесси указала ей место у камина, который согревал комнату.

— Что случилось, Су Лин? — спросила Джесси, заметив, как та бледна.

— Су Лин не хочет, чтобы случилась беда, она только хочет помочь китайцам.

— Продолжай.

— Мои уважаемые соотечественники, китайцы, были здесь…

— Да?

— Они сказали, что опять нашли китайский нож «Добрых Тружеников Моря». Его оставили люди, которые забрали у вас золото. Это так?

— Нам известно, что это не китайцы, Су Лин. Джейк уже сообщил эту информацию шерифу и в газету.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена. А что?

— Чарли Синг считает, что ответственность лежит на Гум Сан, так как они больше всех заинтересованы, чтобы подорвать доверие к ДТМ.

— Но преступление было совершено белыми людьми, — повторила Джесси.

— Чарли Синг не знает этого.

— И что он намерен делать? — Джесси начала волноваться.

— Мне сказали, что сегодня ночью будет нападение на Гум Сан. Может начаться китайская война.

— Это абсурд, Ток Лой здесь ни при чем. В ограблении принимал участие португалец Силва.

— Кто-то должен им об этом сказать, мисс Джесси. Кто-то, кому они поверят. Они доверяли вашему отцу. Они доверяют вам. Мы скажем мистеру Джейку, и он проведет вас туда.

— Мистер Джейк занят, — сказала Джесси, хотя она представления не имела, занят он или свободен. — Я пойду с тобой.

— О, нет, мисс. Слишком опасно. Нет, нет. Я найду мистера Джейка, — она направилась к двери.

— Мистер Джейк не проведет нас, Су Лин. Он считает, что я не должна здесь находиться и не должна ни во что вмешиваться. Он думает, что со мной здесь может что-нибудь случиться. Он нам не поможет, но я не собираюсь стоять в стороне и позволить, чтобы твои соотечественники начали воевать по чьему-то злому умыслу. А теперь мы пойдем с тобой, или я пойду одна. Кто-нибудь в Китай-городе поможет нам найти Чарли Синга.

Су Лин нервно кусала нижнюю губу.

— Нет, мистер Джейк не такой. Он взорвется, как фейерверк. Но я и для вас муй джай. Мисс Джесси, я должна помочь китайцам. Мы идем.

Перед тем, как уйти, Джесси переоделась в простое светло-голубое платье и плащ с капюшоном и предложила Су Лин тоже надеть плащ. Они вышли через заднюю лестницу.

В зале для собраний общества «Сыновья Свободы» в клубах табачного дыма сотни две мужчин сидели на деревянных скамьях, еще несколько десятков стояли вдоль стен. Виски и пиво текли рекой, симпатичные девушки подносили спиртное, в то время как мужчины в полотняных брюках и домотканых рубашках спорили о китайской проблеме в Сан-Франциско.

Один мужчина, по кличке Обманщик, кричал громче всех.

— У нас восьмичасовой рабочий день, но что мы от этого имеем? Китайцы, эти сукины дети, работают от зари до темна, практически, ни за что. Они живут на рисе и рыбьих головах, перехватывают нашу работу, а кроме того, воруют и убивают.

Обманщик, здоровенный рыжеволосый грузчик, стоял на стуле. Его узловатые руки выступали из слишком коротких рукавов рубашки, подчеркивая его мрачную внешность. Он удерживал внимание разношерстной толпы, состоящей из грузчиков, погонщиков мулов и рыбаков.

— Они крадут нашу работу, — кричал он. В одной руке у него была кружка с пивом, в другой длинный охотничий нож.

Рядом с ним сидел Кац Бочек. Он поднял голову и посмотрел на Обманщика.

— А затем они отсылают заработанные деньги домой в Китай, — проговорил он так тихо, что его услышал только Обманщик.

— А затем эти черные боевики отсылают деньги своим братьям по крови в Китай! — закричал Обманщик. Он завораживал толпу, как странствующий проповедник.

Сидя напротив него, Харас МакКаферти восхищенно наблюдал, как Кац манипулировал своим рабочим. Ненависть Бочека к китайцам преобладает даже над его страстью к богатству и власти, подумал Харас. МакКаферти считал, что этот предрассудок поляка был своего рода компенсацией за дискриминацию, от которой он страдал сам, как польский эмигрант.

— Алек Абернатти был настоящим христианином. Он оставил вдову и троих детей, — продолжал Обманщик, отхлебнув из кружки. Иена от пива висела на его небритом подбородке. Он высоко поднял кружку с пивом. — За прекрасного человека, за белого христианина. Массой тридцать второй степени. Сын Свободы! — он опрокинул кружку и выпил пиво одним глотком, затем стер пену с губ тыльной стороной ладони. — Я, например, знаю, что надо делать с этими желтыми язычниками и их сифилисными проститутками, — сказал он, затем голос его перешел в крик. Он заорал, брызгая слюной. — Кто со мной? — Обманщик поднял большой охотничий нож. Мужчины вскочили на ноги, допивая спиртное и размахивая оружием.