Он быстро взял на кухне нож, подошёл к выходу.

– Только не убей никого, – взмолилась я.

– Я – псих. Мне ничего не будет, – хищно усмехнулся он.

Герман посмотрел в глазок.

– Там никого нет, – убедил он меня.

– Посмотри ещё раз, – попросила я, подходя чуть ближе.

Он щёлкнул замком, вышел на площадку. Я проследовала за ним.

– Тебе не показалось? – уточнил он.

– Нет, – ответила я. – Я отчётливо слышала шорох. Вот, смотри, – указала я на бетонные плиты под нашими ногами, – видишь? Чьи-то следы…

Он опустил взгляд вниз.

– Яна, здесь ничего нет, – глядя на меня встревоженным взором, произнес Герман.

– Как же?! – и возмутилась, и испугалась я одновременно. – Вот же мокрые отпечатки чьих-то ботинок!

– Покажи мне, где именно, – попросил он.

Я присела на пол, ткнула пальцем в конкретное место.

– Вот, – повторила я.

Он поровнялся со мной, разглядывая плиту, на которой не было ровным счетом ничего.

– Пойдем домой, – он произнес это с некоторым сочувствием.

– Ты думаешь, что я смогла с ума? – уточнила я почти равнодушно.

– Нет, конечно. Это моя привилегия, – ласково улыбнулся он. – Такое бывает… Зрительные галлюцинации случаются и у совершенно здоровых людей.

– Прекрати меня утешать! – потребовала я.

– В последнее время слишком много всего на тебя навалилось. Будем считать, что это была защитная реакция твоего организма на переутомление.

– Герман, что происходит на самом деле? Это же всё неправильно.

– Всё в порядке. Жизнь идёт своим чередом, – усыплял он меня аргументами.

12.37.

Мы позавтракали и отправились к моим родителям. Я поделилась с мамой тем, что произошло сегодня в квартире.

– Думаешь, что это опасно? – уточнила она у меня.

– Не знаю. Мой мозг, а точнее подсознание пытается что-то мне показать, вразумить, а я его не понимаю.

– Не придумывай глупости, – бросила она. – Герман прав. Это сработала твоя защита от морального перенапряжения.

– Мам, – обратилась я к ней несколько рассеянно и осторожно, – тут ещё такое дело…

Я замолчала, ожидая её абсолютного внимания.

– Что случилось? – довольно настороженно спросила она.

– Мы с Германом… В общем… – я тяжело вздохнула, пытаясь подобрать подходящие слова. – Мы была близки, – выпалила я.

– Ну, вы – люди взрослые. Решайте за себя сами… Только… Мой тебе совет – не говори об этом отцу.

– Я, в принципе, и не собиралась, – призналась я.

– Тем лучше, – ответила она.

10.09.2006 – воскресенье

20.00

Выходные мы провели у моих родителей. Сейчас же мы заехали в магазин за продуктами, а после отправились на квартиру.

– Меня до сих пор не может оставить в покое мысль о том, что я схожу с ума, – произнесла я, сев за стол в кухне, пока Герман ставил чайник.

Он многозначительно улыбнулся.

– Что? – удивилась я его реакции.

– Не бери в голову… – ответил он, сев напротив меня. – Я тоже иногда кажусь себе ненормальным…

– Герман, – посмотрела я на него тревожным взглядом, – пообещай мне…

– О чем ты? – строго перехватил он.

– О том, что ты не причастен к моим видениям.

– Каким образом я мог бы всё это устроить? – уточнил он.

– Не знаю… – произнесла я, вспоминая тех, кого он убил, даже не разговаривая с ними.

– Брось, – потребовал он, словно прочитав мои мысли, – я ни за что бы не стал делать подобное с тобой.

– Я тебе верю, – улыбнулась я ему.

Он встал из-за стола, выключил свистевший чайник.

– Пойдем лучше куда-нибудь, – предложил он. – Тебе надо проветриться.

21.30.

На улице уже сгущались сумерки. Мы шли рядом, но не разговаривали и даже не касались друг друга. Из одежды на мне были джинсы, кеды, футболка и кожанка. У Германа приблизительно такой же набор.

Вдали мигала вывеска с названием местного бара. Он направился туда. Я не отставала.

Это заведение находилось на цокольном этаже жилого дома. Вход в него был скрыт за парой десятков ступеней.

Герман засунул руки в карманы и сбежал вниз по лестнице. Я огляделась по сторонам и последовала за ним.

Здесь громко играла музыка, и было довольно темно. Он сразу пошел к бару, сел за стойку, попросил виски. Я разместилась рядом.

– А Вам что налить? – уточнил бармен.

– Апельсиновый сок, – ответила я.

Герман залпом осушил стакан. Ему налили ещё.

– Что с тобой? – поинтересовалась я, глядя на него.

– Устал от твоего притворства, – выпалил он, поднеся к губам очередную порцию.

– В чем же оно заключается? – удивилась я.

Он схватил ртом воздух после того, как крепкий напиток обжёг его внутренности.

– Ты сама всё знаешь, – бросил он.

– А, окей, – довольно наигранно согласилась я, – хочешь просто нажраться, как свинья – валяй!

Во мне медленно закипала злоба.

– И что тебя не устраивает?! – недовольно кинул он мне, словно кость собаке.

– Ты подчиняешь меня себе, а сам позволяешь себе гнусности!

– Я всего лишь знаю, что будет лучшим для тебя, для нас!

– Ты?!

– Не заблуждайся! Я не идеал, в который ты так свято веришь!

– Вот именно, Герман! Вот именно! Но, почему-то, когда я уезжаю прочь от тебя, я хочу скорее вернуться!

– Снова скажешь, что я захватил в плен твое сознание?

– Нет. Не скажу, хоть это и впрямь так.

– Тогда не смею тебя больше задерживать!

Я отсела на противоположный край барной стойки. Через пару минут к нему подсела роскошная блондинка в максимально коротком платье. Он приветливо ей улыбнулся, и они начали о чем-то говорить.

Я тоже заказала виски, выпив перед этим стакан сока, осушила свою порцию алкоголя и внимательно вперилась взглядом в Германа и его новую подружку.

Он игриво поправил ей великолепные волосы, прошептал что-то на ухо и повел танцевать.

Я немного посмотрела на весь этот бред, выпила ещё один стакан виски, расплатилась с барменом и вышла на улицу.

«Он не придет сегодня домой, – думала я, пытаясь не начать реветь, хотя слезы уже катились по щекам, – пусть так… Он пойдет к этой девушке… Останется на ночь…»

Я остановилась в арке между домов, оперлась на стену многоэтажки и начала медленно сползать вниз, орошая плачем маленький дворик.

«Нам больше нечего сказать друг другу, сейчас всё представляет собой скорее иллюзию, чем реальность… Многое можно вынести молча, но сил больше нет… Да, у нас были хорошие времена, но однажды всё разбивается вдребезги… Теперь только и остается, что ненавидеть его!»

Фонари тускло светили мне в глаза. Я запрокинула голову назад, утопая в объятиях собственной истерики.

Краем глаза я заметила черную тень. Она мелькнула в проеме и скрылась за домами.

«Опять галлюцинации! Он сделал из меня сумасшедшую!» – пронеслось в