это неважно. Света жива и… — она посмотрела по сторонам, чтобы никто не наблюдал, — она хочет уйти прочь от сюда вместе с вами. И мы тоже…

— И куда же? — также печально спросил он.

— Юрий Дмитриевич, — она подошла поближе к нему, — я вижу, что вы не верите в то, что я — это я. Как мне доказать? Скажите.

— Валентина, я верю, — он поднял взгляд. — Больше тебе скажу, нам сообщили об этом, не подробно, но сообщили. Так что, не надо как-то оправдываться и доказывать мне что-либо.

— Вы думаете, что мы добровольно на это согласились?

— Нет, не думаю, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Откуда у тебя такие мысли?

— Кати и Юре именно так сказали.

— Вот сволочи, — тихо сказал он, вновь опустив взгляд. — Когда Света выйдет, ты не знаешь?

— Юрий Дмитриевич, — она аккуратно взяла его за руку, видя, что он не до конца уверен в своих словах, — она очень любит вас, и Катю, и сделает всё ради вас обоих.

— Не надо всё, — он положил ладошку сверху на её руку, — я рад, что вы целы…

— Спасибо, — улыбнулась она, видя, что дядька чуть повеселел. — У вас всё в порядке?

— В порядке? Не в порядке? Не знаю… — проговорил он. Ещё раз взглянув в его уставшие глаза, Валя поняла, что ему просто всё равно, ему безразличен её внешний вид, он замучен, о чём говорили ужасно большие мешки под глазами, он буквально убит изнутри, а её появление для него, как огонёк надежды на что-то лучшее.

— Что произошло, пока мы были в бункере? — она обхватила его за руки.

— Ничего. Ходили в разные места. Кто-то умер от радиации. Кто-то от пули. Ничего не произошло, Валентина. Ничего, — говорил он, смотря на воду.

— Юрий Дмитриевич, пожалуйста, не говорите так, — она тихо коснулась своим носом его головы, — вы моя, Надина, Юрина, Светина, Катина последняя надежда. Мы не можем без вас, — попыталась его приободрить, осознав причины его психологического состояния. — Вы очень сильный человек. Прошу вас, помогите.

— Валентина, конечно, я помогу, — вздохнув, он проговорил. — У меня никого уже нет, кроме вас, но нельзя действовать, не разобравшись. Если бы я знал, то я бы ни за что не повёл бы в тот проклятый день в этот проклятый бункер никого, но что тогда можно было сделать?

— Ничего, — согласилась она, выдохнув.

— Давай узнаем кто, где и как?

— Спасибо, — улыбнулась она, увидев, что у этого постаревшего дядьки меняется настроение.

— А как остальные девчонки? Как Дария? — он остановился, заметив опечаленный взгляд Вали. — Что такое?

— Она умерла, — призналась она, помолчав несколько секунд.

У дядьки сразу поменялся взгляд с немного радостного на вновь опечаленный, он встал и осторожно подошёл к ней прямо в плотную.

— Валентина, — он мягко обхватил своими дрожащими руками её голову, — мне жаль, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Мне очень жаль. Я её тоже любил. Никто из нас просто ничего не знает. Из нас, деревенских, тут всего пятеро в живых осталось, а про бункер ничего не рассказывают. Мне правда жаль, — Валя посмотрела на него и увидела, что у него на глазах накатываются небольшие слезинки, и сама чуть не заплакала. — Я верю в то, что это ты. Я знаю. Хватит прятаться от меня! — он тихо, но уверенно проговорил. — Ты та самая, милая и заботливая девушка, я это вижу. Ты это доказала, когда заговорила со мной, когда попыталась понять мою печаль, чтобы помочь. Не прячься от меня, — тут Валя уже не выдержала и просто повисла на нём, прижалась головой к груди дядьки и руками обхватила плечи. — Ну, ну, ну, тихо, — проговорил он, продавливаясь под её весом, — не плач, ты сильная. И духом, и телом сильная, — подметил он.

— Что нам делать? — неуверенно спросила она.

— Если вы действительно собирайтесь бежать, то…

— Вместе с вами, — перебила она его, — вы, Катя и Юра — единственные, кто удерживает нас.

— Спасибо, — он улыбнулся и заботливо поцеловал её в лоб, — если бежать, то нужна карта. Я смогу достать…

— Пока не надо, — снова перебила она его, — пока Надя и Света находятся там — нельзя. Лучше сразу со всеми. Давайте подождём, — она отпустила его и снова села перед ним на корточки, смотря ему прямо в глаза.

— Хорошо, дорогая, — он выдохнул. — Просто для моего спокойствия скажи, Света такая же, как ты?

— Да, — кивнула она.

— Ну, если Катя видела и приняла это, почему я должен воспринимать по-другому?

— Спасибо вам, — она снова улыбнулась. — Расскажите, сколько человек сейчас в деревне, как устроена охрана, где, что находится, какие есть известные вам планы, и куда вы ходили до этого.

— Сейчас, — поменяв выражение лица, он как-то взбодрился и даже повеселел. Дядька сел на песок, взял короткую палку и начал рисовать на песке. Он изобразил забор, палатки, контейнеры и загадочные купола геометрическими фигурами. — Смотри, — он указал на небольшой квадрат у забора, — это КПП, там стоит один человек, вооружён автоматом, а ночью у него в распоряжении прожектор. За нами никто не смотрит? — резко он сменил тему.

— Нет, никого, — Валя осмотрела весь берег.

— Хорошо, — дядька выдохнул. — Так, вот здесь, — он указал на правый нижний угол, где были прямоугольники, — палатки, где спят солдаты эти. Там у них всё: и оружие, и одежда, и печка, на улице холодно. Ты, кстати, не мёрзнешь?

— Я нет, — она снова улыбнулась ему, — мы можем менять нашу температуру тела. Мне хорошо.

— Ух ты! — его глаза загорелись. — А я-то думаю, почему ты такая горячая, — он тихо посмеялся, а Валя снова осмотрела берег. — Никого? — спросил дядька, заметив её наблюдения.

— Нет.

— Прекрасно. Вот, у них там всё есть, у каждого амуниция буквально под рукой. Я сплю там же. Здесь, — он указал в левый верхний угол на квадраты, — склады с оружием, боеприпасами и едой. Нам стоит туда заглянуть. Ты, кстати, неголодная?

— Нет, нет, — она помахала рукой, — вы не волнуйтесь, я уже привыкла к новому телу и успела порыбачить, — похвасталась она.

— А ну…ладно, — он развёл руками. — Здесь, — он указал в центр на круги, — купала этих лаборантов. По сути — штаб. Там есть всё: и лаборатория эта, будь она негодна, и санчасть, и главные информационные данные. Там же сидят все эти помощники и офицеры. Вот это, — он указал на прямоугольники возле кругов, — уцелевшие дома, в них пока что ничего нет, — он убрал палку и повернулся к Вале. — Если бежать, то нужно непременно из бункера. Там осталось мало охраны и все гражданские тоже там. Надо