забрать их всех оттуда и уходить подальше, на восток. Карту я достану. Ну, пока как-то так.

— Юрий Дмитриевич, можете говорить что угодно, но я пока с ними не разберусь — не уйду.

— Валентина, — он неодобрительно покачал головой, — ты что? Что ты сделаешь? Убьёшь их? А ты уверена, что справишься? Да и зачем тебе кровь на руках? Ты же девочка.

— Юрий Дмитриевич, — она быстро подобралась к нему в плотную, — они насильно провели над нами эксперимент, в результате которого Маша и Даша погибли. Они готовы убить и Юру, и Катю, если Надя с Светой не будут послушными. Им плевать на всех кроме себя.

— Валентина, — он подпёр её голову ладошками снизу и направил её взгляд в свой, — я это сам всё понимаю, я тоже их ненавижу. Ты не представляешь, что с нами делали, все эти месяцы. Конечно, по сравнения с вашими мучениями это — ничто, но всё же мы тоже помучились. Но поверь, не надо кого-то убивать ради мести. Ты так не вернёшь сестру.

— Её — нет, — она взяла его за руки, — но предотвращу возможность подобных экспериментов в будущем и будущие смерти от их рук.

— Может ты и права, — он тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону, — но я всё равно не хочу, чтобы ты кого-то убивала, да и я не смогу.

— Я не прошу вас этого делать, но я это всё равно сделаю, и будет лучше, если вы мне поможете в этом, — он посмотрел на неё неодобрительными, но понимающими глазами. — Юрий Дмитриевич, вы единственный, кому я сейчас могу довериться, — она решительно подползла ещё ближе и легла головой к нему на коленки, закрыв глаза. — Помогите нам, пожалуйста.

Валя почувствовала, как его дрожащая рука легла к ней на голову и стала медленно и ласково гладить её, от чего Валя, неожиданно для себя замурлыкала, как кошка, только более низким голосом.

— Валентина, я уже говорил, что помогу, просто я переживаю за вас.

— Спасибо вам ещё раз, — улыбнулась она. — Честно, я больше всего боялась того, как вы меня воспримите, — специально обманула она.

— Ничего, цветочек. Мне совсем не страшно, я уверен в тебе. Это точно ты, — он стал гладить её буквально по все площади головы, долго и ласково. — И от себя, может внешность тебе не нравится, но у тебя очень красивые голубенькие кошачьи глаза.

— Я не знала. Спасибо, — улыбнулась она, будучи польщена его словами.

— Что это у тебя здесь? Шипы какие-то? — задал он неожиданный вопрос, когда добрался до затылка, из которого рос хвост.

— Где? — робко спросила она.

— Вот здесь, — он аккуратно пощупал её в указанном месте.

— Не знаю, — неуверенно ответила она.

— Ладно, — он посмотрел на часы и снова обратился к ней. — Валечка, скоро придёт моя смена, так что нам лучше разойтись. Спасибо, что поговорила со мной. Мне правда стало легче. То, что я знаю по поводу лагеря, я тебе нарисовал, и лучше это стереть. Будем ждать Надю с Светой. Давай не терять надежду и сохранять спокойствие. Я ещё к тебе приду. Надеюсь.

— Ещё раз вам спасибо, — она осторожно взяла его за руку. — Вы, правда, единственная наша надежда.

— Будь внимательна. Ты сильная. Я тебя люблю не меньше своих племянниц.

— Спасибо, — она ещё раз улыбнулась.

— Ну, пусти меня, мне пора на пирс.

Валя осторожно встала и, даже, помогла встать Юрию Дмитриевичу. Он подобрал свои вещи, одел их, подобрал автомат, стёр резиновым сапогом рисунок и спокойно пошёл на пирс. Валя не стала провожать его взглядом, а очень быстро и с всплеском нырнула обратно в речку, с ещё большей уверенностью, радостью и душевным спокойствием. Солнце к этому моменты уже собиралось садиться, так что, Валя далеко от берега не отплывала, а терпеливо ждала, солдат, которые должны были прийти для новых приказов. «Как же я вас всех ненавижу!»

***

Смена пришла через 15 минут после расставания с Юрием Дмитриевичем. Разговор с ним принёс спокойствие и уверенность. По его выражению лица, говору и общему состоянию, нельзя было сказать, что он замешан в этой безумной игре, и Валя была уверена в нём. Пришедшие три человека довольно грубо отправили дядьку обратно в лагерь, один из них схватил пожилого и сильно толкнул в сторону тропы, что дядька чуть не упал. Когда те прошли на пирс, Валя резко вынырнула и уже сидела на пирсе перед солдатами, что те немного испугались её резкого появления и вскинули оружие.

— Не делать так больше! — крикнул на неё, судя по всему главный боец.

— Не буду, — хмуро ответила она.

— Слушай сюда, — он посмотрел на тот хлам, который Валя выкинула на берег за отведённое время (собралась довольно небольшая кучка), — к тебе скоро присоединится твоя подруга. Только без выходок и всяких приветствий. У вас на это будет отведено время, — он ещё раз посмотрел на хлам. — И теперь ты вместе с ней будете вытаскивать всё, что найдёте. Ясно?

— А зачем? Там много обычного мусора. Он никак не понадобится, — возмутилась она.

— Это не твоё дело! Решать, что нужно, что нет, будем мы. Понятно?

— Понятно, — она отвернулась в сторону.

— Когда её сюда приведут, начнёте устанавливать вон те клетки, — он указал на три большие прямоугольные решётчатые клетки. — Это ваш новый дом. Ночевать будете там, и не надо мне тут всяких нежностей. Ясно?

— Ясно, — выдавила из себя слезу она, хотя внутри сгорала от злости.

— Тогда отдыхай, пока что. Скрываться в реке запрещаю. Поняла?

— Почему вы меня всё время оскорбляете?! — она попыталась сыграть с ними в хитрую игру.

— Потому что, — двое бойцов сзади навели на неё автоматы, — вы отказываетесь нам помогать.

— Что?! — она попыталась сымитировать испуг. — Я же всё делаю, что вы сказали, и не только вы.

— Это сейчас, и надеюсь, что вы будете продолжать в том же духе.

— Но…

— Всё! — резко оборвал её боец. — Далеко не уходить!

После этих слов он развернулся и направился обратно, двое сопровождающих, опустили оружие и попятились задом за ним, не спуская глаз с Вали. Когда они ушли с пирса, то все трое развернулись и ровным шагом пошли в деревню. Валя же продолжали сидеть на пирсе и переваривала всю информацию, которую только что получила: «Вот, гады! Врут! Нагло врут! Чёрт, я скоро не выдержу! Так, успокоились. Значит, кого-то ко мне приведут. Это радует. Скорее всего Надю. Она росла быстрее Светы. Ох, как я тебя жду! Опять клетки…опять это мерзкое узкое пространство. Ладно, надо подыграть. Главное — я знаю,