Правда, семейная жизнь их, по словам наших новых знакомых, не могла служить идиллической картинкой патриархального уклада. Спустя неделю после свадьбы царь Иван отбыл в Россию в сопровождении эскадры под управлением адмирала Джона Хоккинса.

Надо сказать, герцогства и княжества Балтии весьма опечалил этот свадебный подарок, преподнесённый Елизаветой любимому супругу. Впрочем, спустя пять лет после свадьбы Россия при помощи английских мастеров и сама начала спускать на воду один за другим многопушечные линейные корабли, маневренные фрегаты, хищные корветы, сохранявшие по образцу английских собратьев, охотившихся за золотыми и серебряными галеонами, вёсла для движения в штиль. Не знаю уж, какие штили бывают на Балтике, но очень скоро выяснилось, что такие корабли, не слишком зависящие от направления ветров, очень удобны для ведения боевых действий в шхерах и фьордах Скандинавии.

Обеспокоенные растущей мощью новообразованной державы Швеция и конкурирующая с ней Дания поспешили расписаться в своём лояльном отношении и спокойно, хотя, возможно, со скрытою слезой, продолжали наблюдать, как одно за другим «возвращаются» в отеческое лоно Руси земли некогда славянской Поруссии, уже и думать забывшие о своих исторических корнях.

Стоит ли говорить, что английская деловитость, подкреплённая практически безграничным российским ресурсом, послужила мощным толчком для развития Северо-Римской Империи, как не замедлили назвать крепнущую державу угодливые борзописцы. Иван грозною рукой правил на континенте, его дражайшая супруга – в Британии и новоприобретённых заморских колониях. Крушение Великой Армады, посланной ещё одним разобиженным претендентом на руку и сердце Елизаветы I, его католическим величеством государем Испании, довершило эпоху фатальных изменений, подтолкнув короля гугенотов Генриха IV к созданию «вечного» союза против испанцев. Насколько я мог понять, усиливаясь и ослабляясь, этот союз продолжал существовать и по сей день. После смерти царя Ивана шапкой Мономаха венчался на царствие царевич Георгий, великий князь Московский, он же принц Джордж герцог Уэльский и пошло, пошло… Правда, злые языки утверждали, что Джордж-Георгий больше похож на бравого пирата и утончённого поэта Уолтера Рейли, познакомившего Европу с картофелем и ядом кураре, но что бы там ни говорили, а династия Рюриков-Тюдоров по-прежнему оставалась одной из могущественнейших сил того мира.

Мы слушали друг друга, не уставая удивляться тем замысловатым тропам, по которым двигались наши родственные, по сути, цивилизации. Когда же речь зашла о частях пергамента, доставшихся нам в наследство от Персиваля, коллеги и вовсе переполошились. Было из-за чего! Если в нашем мире слова о том, что принцесса покинет этот мир, толковались как прямое указание на несчастную принцессу Диану, то здесь принцесса Мария, дочь императора Георга IX, должна была наследовать престол вскоре после кончины своего отца, ожидавшейся, увы, со дня на день. Лишь оптимистическое замечание, что «спасение придёт», несколько успокоило коллег, собравшихся уже посылать сообщение шефу имперской безопасности князю Суррею Долгорукому.

– Ладно, джентльмены, – сэр Магэран, настроенный сообщением об опасности, грозящей будущей императрице на деловой лад, хлопнул себя по колену, – всё это очень интересно, но время вернуться к пергаментам. Вы говорили, что можете выяснить, дублирует ли наш прибор магические заклинания. Думаю, самое время это сделать.

– Легко! – Рейнар щёлкнул пальцами. – Эй, кто там… стража! – взбудораженный криком моего друга охранник вбежал в шатёр, прикидывая на ходу, зачем он мог понадобиться в столь поздний час. – Разбуди Годвина и скажи, чтоб немедленно явился сюда! – распорядился он. – Я правильно говорю, сэр Торвальд?

Оруженосец появился через несколько минут, заспанный, с соломой в волосах, наскоро одетый в непривычное ещё воинское снаряжение. Толстая кожаная куртка с нашитыми металлическими пластинами была перекособочена, и пояс с кинжалом висел чуть ли не на бёдрах, вызывая невольную усмешку у присутствующих.

– Вы звали меня, сэр? – протирая глаза, спросил Годвин.

– Да, дружок. Будь добр, подойди поближе. Здесь у моих друзей есть части пергамента, вроде тех, какие ты видел на Камланне. Посмотри их и скажи, какие из них написаны рукой Мерлина, а какие нет.

Вчерашний овидд приблизился к нашим новым соратникам и одну за другой начал рассматривать протянутые ему части пергамента.

– Эт-то, – он замялся, поднося к глазам один из кусочков пророчества, – очень похоже на тот, что вы мне показывали. Рука, несомненно, Мерлина, но заклинаний нет, и получается полная бессмыслица. Вот эти два настоящие. А эти, – парнишка вздохнул, словно не желая нас огорчать, – обычный коелбрен, такой же, как и у вас. «Верный медведю дракон золотой», – звонко продекламировал юноша, – «Воронов злых сокрушит», «станет великий дракон».

– М-да, – проговорил я, беря из рук оруженосца злополучные клочки-подмёныши, – это те самые куски, за которыми мы охотились у Борса. И точки на месте.

– Какие точки? – удивился сэр Магэран.

– Над "i", – перебил меня Лис, беря разговор в свои руки. – Вот посмотрите. – Он ткнул пальцем в пергамент. – Пометки, чтоб легче было складывать. На оригинале их нет.

– Спасибо, Годвин. – Я похлопал парнишку по плечу. – Ты нам очень помог. Отправляйся спать, больше мы тебя сегодня не потревожим. Стало быть, те, кто побывал в шатре у Борса перед нами, нашли, что искали, – сказал я, когда оруженосец скрылся за пологом. – Похоже, это дело рук Ллевелина и, вполне возможно, настоящие части пророчества у кого-то из нашего конвоя. Если, конечно, Моргана не обвела вокруг пальца самого Стража Севера.

– Но, чёрт возьми, как же теперь узнать, не являются ли все наши переводы копией с такой же фальшивки?

Я покачал головой.

– Никак. Пока текст не будет собран весь, заклятия с него снять невозможно. А весь он может быть собран на Круглом Столе в Камелоте. Именно этого, судя по всему, и не желает герцог Ллевелин. Если наши предположения верны, он хочет, чтобы за Круглым Столом было собрано предсказание, объявляющее королём его. Тогда выходит, что в его интересах подменить истинное пророчество на ложное везде, где он сможет это сделать, и заставить остальных Лордов Камелота не появиться в нужный день в означенном месте.

– То есть как не появиться? – удивился Сабрейн.

– Скажем, предварительно убив их. В утешение я могу заметить только одно, что та часть пергамента, которая была передана мне от имени погибшего сэра Сагремора Желанного Ллевелином, никоим образом не совпадает с той, которая от того же имени дошла до вас.

– Слабое утешение, – хмыкнул Магэран.

* * *

Утро четверга было ознаменовано рёвом, который я спросонья принял за шум надвигающегося урагана, чуть позже за начало штурма Эборака и лишь потом, окончательно придя в себя, узнал яростные раскаты голоса неистового сэра Борса.

– Я оторву голову этой змее! Отравительница! Она хотела погубить меня! Она хотела погубить Ланселота! Гадюка! Авалонская гадюка!