Записи обрывались, оставляя читателям пищу для тревожных размышлений.

– Вопрос – станет ли он убивать себя теперь, – спросил Стас, – раз не сможет достичь своей Цели, как он ее называет.

– Авось он псих, но не дурак и делать так не станет, – заявил Семен Семенович.

– Он – псих, – сказал Саня. – Обещал себя убить, так убьет.

– Почему все беспокоятся о Дорогане? Если он умрет, Шер останется совсем один, – сказала Каролина.

Все вздрогнули. Не потому, что Каролина открыла всем глаза на происходящее. И не потому, что голос ее скрипел, как несмазанная телега. Каролина впервые с момента возвращения открыла рот. Впрочем, выдавив эту фразу, она откинулась на спинку стула и опять прикрыла глаза.

– Мамочка, а почему ты раньше молчала? – обрадовался Сева.

* * *

Когда Шер подъехал к указателю «Кооператив „Зимний сад“», луга уже покрылись тонким холодным одеяльцем тумана. Из-за дождей грунтовая дорога превратилась в месиво, и два километра он шел пешком, припадая на ушибленную ногу и чертыхаясь. Желудок, поняв, что требовать пищи бесполезно, замолчал.

К калитке подбежал Бача. Увидев, кого принесло в их хозяйство под вечер, узбек (или, может быть, таджик, Шер не очень в этом разбирался), кажется, испугался. Из двери домика высунулись еще двое, смотрели, кто пришел.

– Что нужно? – спросил Бача.

Но Шер отодвинул его и решительно пошел к дому. Георгий Яковлевич заметно прихрамывал, но Бача все равно не поспевал за ним.

– Что нужно? – повторял он на ходу, но Шер не удостоил его ответом.

Войдя в дом, он осмотрел сначала кухню. Гастарбайтеры, справившиеся с замешательством, бросились к гостю. Неудивительно, что они растерлись. Утром к ним явился человек если не холеный, то по крайней мере аккуратный, подтянутый. Теперь в дом ворвался мужчина безумный на вид, к тому же потный и грязный, как бомж.

– Ты что делаешь? – спросил его работник постарше.

Распахнув ближайшую дверь, Шер осмотрел комнату. Ничего интересного, судя по сырости, моются в тазике.

– Где он?

– Кто?

– Доктор ваш или кто он там. Он же здесь!

– Нету здесь! – возмутился Бача, но, увидев пистолет, замолчал.

Шер открыл следующую дверь – крошечная спальня. Между допотопными панцирными кроватями узенькие проходы. Койки не застелены, под ними никого.

– Нету его! Не приезжает теперь! – плаксиво повторял Бача.

Но правда всегда выдаст себя чем-нибудь. Проследив за взглядом гастарбайтера, Георгий Яковлевич понял, где нужно искать, и направился к двери в конце коридора. Он не ошибся, потому что азиаты навалились на него сзади, схватили за руки, стали крутить. Шер едва не упал и ударился о стену, наделав шума.

– Пусть войдет, – донеслось из дальней комнаты.

– У него пистолет!

– Значит, пустой. Мы просто поговорим.

Тяжело дыша, гастарбайтеры отцепились.

Это была, по всей видимости, единственная комната в доме, которая имела приметы городской квартиры. Покрывало на кровати атласное, стеганое, на подоконнике – букет цветов, ровная стопка книг и вычурная пепельница. Хозяин комнаты сидел в крутящемся кресле спиной к гостю и смотрел в окно. Полы его полосатого халата лежали на полу. Из окна открывался вид на луг с темной полоской леса у самого горизонта. На журнальном столике красовалась миска с клубникой, редкость, если учесть, какой на дворе месяц.

– Здравствуй, доктор, – процедил Шер. – К тебе прямо записываться надо.

– Здравствуйте, Георгий Яковлевич, – повернулся к визитеру Егор.

Его роскошная черная шевелюра стала совершенно тусклой, лицо еще похудело, а цвет кожи показался бы нездоровым даже несведущему в медицине человеку. Но ярко-голубые глаза по-прежнему смотрели насмешливо. Замешательство Шера длилось недолго. Он сам любил повторять интернам и ординаторам: «Работа врача наполовину состоит из умения владеть своим лицом». Вот и сейчас Георгий Яковлевич по привычке взял себя в руки. Никогда не показывай, что удручен чьим-то состоянием. Но Егор сильно сдал с их последней встречи. Жалость-змея начала было разворачивать свои кольца, но Шер вспомнил о Дорогане, и змея в его груди затихла. Георгий Яковлевич заметил аккуратно разложенные на подоконнике ампулы и шприцы. Егор держится благодаря лекарствам и наркотикам, которые достают для него эти дуболомы.

– Что за цирк ты устроил? Назвался доктором. Обязательно было это делать? Реализуешь свои детские фантазии?

– Что с того? Сказал первое, что пришло в голову. Докторам доверяют. Их уважают.

Егор придирчиво выбирал ягоду.

– Ты был тут, когда мы приходили! Слышал, что мы собираемся в институт, и не остановил нас.

– С чего я должен вам помогать? – Ягода отправилась в рот.

– Не строй из себя обиженного. Ты сам виноват в том, что с тобой произошло. Я не желал тебе зла. Я действовал, может быть, и жестко, но мне нужно было думать об остальных. Тебе не за что нам мстить. Мне – может быть, но другим нет.

– У меня на этот счет другое мнение.

– К тому же ты, я смотрю, неплохо устроился. Нашел бесплатных сиделок. Тебя тут холят и лелеют, пылинки с тебя сдувают. За тебя готовы в огонь и воду. Не сомневаюсь, что здесь тебе живется лучше, чем с нами.

– Они мне не друзья. Я оказал им огромную услугу – дал возможность выжить. Они мне благодарны. И нам действительно живется неплохо.

– Трогательно. Рад. Волшебная вакцина всему виной?

– Она самая. Я говорю им, что вакцина действует неделю. Тем, кто хорошо себя вел, ввожу новую. Но не было еще случая, чтобы кто-то вел себя плохо.

– Какая же ты сволочь.

– Я вас умоляю. Я сделал доброе дело.

– Расстреливать надо за такие дела.

– Надеюсь, вы не собираетесь расстреливать меня сейчас? Ах, я и забыл, у вас не заряжен пистолет. Зачем вы вообще пришли сюда? На что рассчитывали? Один. Безоружный. Вы поглупели со времени последней нашей встречи, Георгий Яковлевич? Раньше вы не были таким неосторожным. Или вы так расстроились из-за того, что не нашли ничего в институте?

– Заткнись, или я за себя не отвечаю.

– Не кипятитесь. Если я им прикажу, – Егор показал на дверь, – они вас убьют.

– Так чего ты ждешь?

– Что вы такое говорите? Я вам что, убийца? – Негодование Егора было искренним. – Я отвечу добротой на доброту. Вы мне зла не желали, и я не буду. Помнится, вы выставили меня за дверь с одной маленькой сумочкой. Но убивать – такого не было. Я просто предлагаю вам пройти тот же самый путь.

– Не понял.

– Все вы поняли, – вышло немного шепеляво, от того, что Егор снова набил рот клубникой. – Уходите. Прогуляйтесь до вашей дачи пешком. Без машины и без оружия. Я, так сказать, решил задачку, преодолел расстояние от пункта «А» в пункт «Б». Пройдите и вы. Это будет справедливо. Я заберу вашу машину. Еще бутерброды попрошу вам собрать. Как же я про них забыл! Пардон. А вас самого здесь и пальцем не тронут. Убивать – нет, такого у меня и в мыслях не было.