– Бездомным тоже не позавидуешь.

И она рассказала ему о том, что решила открыть приют на деньги, завещанные ей отцом, и уже присмотрела дом в Вест-Сайде.

– Я хочу помочь в первую очередь женщинам и девушкам, – неуверенно продолжала она, – но точно пока не решила… Просто им не выжить на улицах. Это слишком тяжело физически. Кое-кого из мужчин мне удается вытащить, но я каждый день вижу, что такие попытки с женщинами чаще всего не проходят.

Он кивнул. У нее было доброе сердце, хоть она и окружила его колючей проволокой. Брайан с удивлением отметил, что, несмотря на все трения, Тимми ему нравится.

Они отлично поужинали, Тимми понемногу расслабилась, разговор зашел о живописи, музыке, обо всем, чем им нравилось заниматься, когда находилось свободное время. По-видимому, Брайан был таким же трудягой, как и она. После нескольких бокалов вина он признался, что год назад расстался с подругой. Они прожили вместе пять лет.

– Почему так получилось? – спросила Тимми.

– Она вышла замуж за моего лучшего друга и однокашника. По-видимому, с ним ей было веселее, чем со мной, он не посвящал работе все свое время. Он мануальный терапевт бейсбольной команды «Нью-Йорк Метс». Несколько раз он доставал мне контрамарки, а я отдавал их своей девушке. Так все и вышло. У каждого своя беда. Теперь я снова один, но это даже к лучшему. На свидания у меня нет времени.

– И у меня тоже, – решительно заявила Тимми, а потом не выдержала и призналась: – Два года назад я расторгла помолвку. Он изменял мне, а предыдущий мой парень изменял с моей лучшей подругой. И я поняла, что с меня хватит. Два страйка – и все, фиаско.

– Ну нет! – возразил он с добродушной улыбкой. – Надо просто разогнать прежнюю команду и набрать новую. Порой достаточно только сменить команду вместо того, чтобы бросать игру. Все мы ошибаемся, – он улыбнулся ей и вдруг заметил, какая она симпатичная, когда не сердится. Он мог бы назвать ее красивой, если бы не познакомился с ее матерью – вот она показалась ему настоящей красавицей и к тому же очень милой. С трудом верилось, что Тимми ее дочь. Впрочем, говорить об этом Тимми он не собирался.

– Я уже два года ни с кем не встречалась, – призналась Тимми. – И как-то не тянет.

– В вашем возрасте отказываться от встреч бессмысленно, – высказался он, но наконец понял, чем отчасти вызвано ее раздражение. Ее душевная рана до сих пор была свежа. – Вам необходимо вернуться в игру, – он расплатился по счету и улыбнулся ей. – Ну, так что скажете? Я ухожу?

Она улыбнулась в ответ.

– Я прекрасно провела время, – впервые за весь вечер по-настоящему мягко и дружески произнесла она.

– Я тоже. Но сейчас речь не об этом. Я уволен?

– Пожалуй, нет, – смущенно ответила она.

– Вот и хорошо, потому что в любом случае я намерен снова пригласить вас на ужин. Будем жаловаться на свою каторжную работу и ныть, что у нас совсем нет личной жизни, потому что наши бывшие нам изменяли, – он состроил гримасу. – Если вдуматься, звучит кошмарно. Давайте лучше поищем другие темы для разговоров.

– Спасибо за ужин, – поблагодарила Тимми, когда они вышли из ресторана.

– А вам спасибо за то, что не уволили меня. Вас подвезти? Я живу в Трайбеке.

Она кивнула, в такси они разговорились о команде «Метс» и их перспективах на следующий сезон. Брайан оказался приятным собеседником, Тимми было легко с ним. И действительно, он был неплохим человеком – теперь Тимми в этом не сомневалась. Он высадил ее у Вест-Виллидж и попросил таксиста подождать, пока они закончат разговор.

– У вас есть собака? – спросил он. Тимми с озадаченным видом покачала головой.

– Нет, а что?

– И у меня нет, а жаль. Мы могли бы вместе выгуливать собак.

Она рассмеялась. Вечер и вправду удался.

– Было здорово, – с улыбкой сказала она.

– Мне тоже понравилось. А я уж думал, после ужина вы меня уволите.

Усмехаясь, он проводил ее до двери дома, затем вернулся к машине и помахал на прощание. У Тимми давным-давно не случалось таких приятных вечеров. Продолжая улыбаться, она поднялась к себе в квартиру. К тому времени Брайан вышел из такси в Трайбеке.

В аэропорту Ниццы Джульетта взяла напрокат машину и поехала в Сен-Поль-де-Ванс. Там она забронировала номер в отеле и собиралась подыскать какой-нибудь дом, где могла бы жить, пока в шато идет ремонт и для жизни он непригоден. Риелтор, который занимался оценкой стоимости шато, уже ждал ее. По дороге в отель Джульетта заехала к Элизабет и столкнулась с Софи, достающей из машины покупки. При виде ее Софи просияла.

– Ты вернулась! – воскликнула она так радостно, словно они были давними подругами. Джульетта тепло обняла ее, с удивлением ощущая, что с этой девушкой ее связывают прочные узы, видимо, все дело было в общем отце и наследстве, которое он оставил Софи.

– Как хорошо, что ты приехала на выходные! Я как раз хотела повидаться с тобой.

– Я стараюсь приезжать домой так часто, как только могу, чтобы проведать маму.

Они вошли в маленький коттедж. Элизабет искренне обрадовалась Джульетте и пригласила ее на ужин: она как раз готовила потофё – тушеное мясо с овощами, которое Джульетта очень любила. А Софи объявила, что ее мама готовит лучшие аши Пармантье[3] и конфи де канар[4] во всей округе. В аши Пармантье по традиции добавляли остатки мясного фарша или мелкие кусочки говядины или утки, это блюдо прекрасно утоляло голод, особенно холодными зимними вечерами.

За ужином они приятно побеседовали, затем Джульетта попрощалась с хозяйками дома и направилась в отель. К тому времени она настолько устала от перелета и радостной встречи, что уснула мгновенно, едва успев забраться под одеяло. Она прекрасно провела вечер с Элизабет и Софи. В разговоре за ужином Софи с гордостью объявила, что обновила гардероб для учебы на деньги, которые Джульетта заплатила за ее долю шато. Новые шторы на окнах Джульетта заметила сама. В жизни матери и дочери Марнье появились маленькие радости, которых прежде они были лишены.

На следующее утро Джульетта позвонила Жан-Пьеру и отправилась к нему в офис, посмотреть на проект, над которым он работал. Жан-Пьер занимался переделкой кухни в ее шато и уверял, что ремонт обойдется совсем недорого. Шкафы предполагалось приобрести в ИКЕА, пол выложить досками от старого амбара. Объяснив все это, Жан-Пьер умолк и с улыбкой ждал, когда Джульетта оценит и одобрит его план.

– А я уж боялся, что вы передумали, – признался он.