Павлов умышленно обратился сразу в две адвокатские конторы, с которыми изредка сотрудничал. Именно они занимались всеми недавними процессами в Британии, где так или иначе фигурировали интересы русских. Раздел имущества супругов Агранович, иск Березутского, защита Фрида, спор Полтанина и Проторова. Обе конторы и их адвокаты не сходили с первых страниц местных газет. Естественно, Уиндслоу это знал. Но он был не из пугливых и не зря занимал кресло вице-президента.

— Кх-кхе. И что же этот ваш клиент? Как его там… Шлиц.

— Погиб, сэр. Убит.

— Ага. Вы так считаете?

— Не только я, сэр. Это утверждают компетентные государственные источники.

— Вот как? А у нас есть другие сведения от не менее компетентных источников.

— Позвольте узнать каких?

— Э, нет! Сначала вы предъявите ваши. Мы же не в суде. Да и вы не судья. Хе-хе!

«Бульдог» неприятно оскалил желтые стесанные зубы, но Артем не дал ему возможности торжествовать хоть сколько-нибудь долго.

— Вот вы и ошиблись. Я как раз судья. Не только адвокат в России, но и судья в международном европейском арбитраже.

— Это в Брюсселе? — насторожился Уиндслоу.

Вице-президент прекрасно знал об этом международном европейском суде, который создавался по инициативе Совета Европы и в который он мечтал попасть. Однако квота из четырех человек была занята двумя бывшими королевскими судьями в отставке, отставным же министром иностранных дел и только что освободившимся от основных занятий премьером Энтони Бел-Эйром. Страховщик снова оглядел свой пиджак и заворочался в кресле:

— И все же. Покажите ваши бумаги.

Артем открыл папку. Выложил перед Уиндслоу два документа. Они уже были переведены и скреплены красной ниткой, заклеены специальной бумагой в форме многолучевого солнца и заверены печатью генерального консула. Эту процедуру проделали еще поздно вечером. Павлов, пользуясь разницей во времени в три часа, отсканировал и отправил все документы в русское консульство. Благо генконсулом служил ученик и воспитанник отца. Посыльный вручил адвокату все заверенные бумаги прямо перед входом в страховой офис.

Теперь они лежали перед вице-президентом Уиндслоу, и тот ворочал толстыми губами. Он прочитал постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о признании Виктории Медянской потерпевшей от преступления, справку об убийстве Иосифа Шлица и расследовании уголовного дела по этому факту. Шевелил губами и что-то бормотал еле слышно.

Артем терпеливо наблюдал за этой картиной, но как только страховщик ознакомился с последней бумагой, перешел в атаку:

— Теперь ваши бумаги, сэр Уиндслоу.

— О! Да! Ваша честь, сэр Паулоу! — съязвил страховщик и протянул два бланка Павлову. — Пожалуйста…

Артем жадно впился в документы. Первый документ был выполнен на бланке компании «Олл старз корпорейшен, лимитед». На не очень грамотном английском в нем было сказано, что Иосиф Давыдович Шлиц действительно являлся учредителем этой компании, но две недели назад лично подал документы на выход из состава учредителей. Сведений о его гибели руководство компании не имеет. Сам генеральный директор тоже не видел Шлица мертвым. Подписал этот бред не кто иной, как Дмитрий Фадеев.

— Ай да Митя, ай да сукин сын, — шепотом произнес Артем.

Уиндслоу, заметивший, что адвокат качает головой и что-то говорит под нос, тут же отреагировал:

— Да, кстати, господин адвокат. А вы знаете, как точно установить, врет адвокат или нет? — Уиндслоу заготовил убийственную английскую шутку и хотел унизить настырного гостя.

Павлов решил ему подыграть, хотя прекрасно знал, что дальше произойдет:

— И как же?

— Ха! Адвокат врет тогда, когда у него шевелятся губы! Хо-хо-хо! — захохотал «бульдог», тряся щеками и тройным подбородком.

Артем дождался, когда он отсмеется, и достал из папки газету. Это был утренний «Индепендент». В самолете, несмотря на ранний рейс, его уже раздавали пассажирам. Павлов раскрыл ее на шестнадцатой странице. И ткнул в заметку, которую обвел карандашом еще в полете.

«Бульдог» принял газету, быстро пробежал по строчкам, и его лицо вытянулось. В сообщении говорилось, что двое английских обывателей осуждены за то, что, находясь в суде городка Стейнц под Лондоном, позволили себе отпустить точно такую шутку по поводу адвоката и шевелящихся губ. На них был здесь же наложен штраф в шесть тысяч фунтов стерлингов и условное лишение свободы на полгода. Уиндслоу поперхнулся и быстро налил воды из графина. Отхлебнул. Вытер свои толстые синие губы, которые выдавали проблемы с сердцем. Заворочался и выдавил:

— Извините. Я вас не хотел оскорбить. Это же шутка.

— Принимается. Я шутки тоже понимаю. Продолжим?

Артему не терпелось увидеть все имеющиеся у этого страхового «бульдога» аргументы. И тот выложил перед ним следующую бумагу.

— Обратите внимание на этот документ, — его рот начал расползаться в противной улыбке. Уиндслоу уже предвкушал поражение адвоката-судьи.

Павлов прочитал и помрачнел. Это был краткий отчет эксперта страховой компании о проведенном в России расследовании. Пронырливый агент поговорил с коллегами и партнерами Шлица. Дали свои показания и Фрост, и Ротман, и уже отметившийся Митя Фадеев, Гарик, другие мелкие и средние конкуренты Шлица. Эксперт же целенаправленно отметил все самые негативные характеристики. Он выделил, что Шлиц характеризуется как «нечистоплотный в бизнесе», «обманщик», «любитель блефовать». Среди его связей отметили «широкий круг бандитов, представителей криминала, шулеров, наркодилеров, мафии». На вопрос, мог ли Шлиц инсценировать свою гибель с целью получить страховку, все собеседники подтвердили, что «не исключают такую вероятность».

«Бульдог», видя, что документ произвел ровно то впечатление, какое должен, торжествующе улыбнулся и забрал бумагу у Павлова.

— В суде мы представим не только полный отчет, но и приложим все показания указанных лиц.

Артем был потрясен.

Павлов понимал, что победит — раньше или позже. Но выложенный «бульдогом» документ позволял растянуть процесс выплаты страховки на неопределенное время, а деньги вдове были нужны сейчас, а не спустя несколько месяцев. Да и эффективность его поездки в Лондон грозила упасть до нуля.

— Уважаемый сэр Уиндслоу, — достал Артем свой последний козырь, — ознакомьтесь и вы теперь с этим документом.

Если страховщика не проймет этот текст, то доставать будет уже нечего. Придется тоже блефовать — точь-в-точь как покойный Шлиц, согласно только что прочитанной информации.

Павлов бережно и неторопливо раскрыл отдельный пластиковый конверт и выложил стопку сшитых и опечатанных листов. На титуле красовались герб и надпись: «Министерство юстиции Российской Федерации. Государственный центр судебно-криминалистических экспертиз. Заключение комплексной посмертной экспертизы по делу гр. И. Д. Шлица». Следующий лист тщательно воспроизводил то же самое, но на английском языке.