Эми попыталась не думать о себе как предателе, но с каждым днем это становилось все сложнее. Она нарушила полномочия и чувствовала себя под угрозой увольнения из того самого учреждения, которое она старалась улучшить, и потому ей было очень одиноко. Она оставалась медсестрой, но полную картину ее личности представляли себе только детективы. Тим и Дэнни почти всегда теперь работали допоздна. Эми заходила после своей смены, выпивала с ними кофе, пока отдавала очередную пачку бумаг. Видеть детективов за работой помогало Эми почувствовать себя чуть менее одинокой и чуть более храброй.

Именно Эми впервые рассказала детективам о записях пациентов в «Сёрнере». Следователи из офиса окружного прокурора захотели получить эти записи, неизмененные и в полном виде. Детектив Даглас Браунлай начал собирать документы для повестки. У Эми же были свои методы.

Она чувствовала себя, как тот парень из песни Джонни Кэша – автомеханик, который каждый день на протяжении двадцати лет приносит домой деталь машины в коробке для ланча и в конце концов собирает целый кадиллак. Разница лишь в том, что у Эми нет в запасе двадцати лет, чтобы незаметно выносить записи Чарльза из «Сёрнера». Вместо этого она пришла на работу с сумочкой побольше.

Похоже, никто из коллег не заметил, какими длинными стали ее распечатки из «Сёрнера» – приватность ночной смены позволяла ей такие вольности. Эми быстро читала их на экране во время собственной смены, затем в машине просматривала страницы медленнее. Она убеждала себя, что это не выглядит подозрительно – сестра в форме, остановившаяся на обочине и читающая карты пациентов – но знала, что это, конечно, смотрится странно. В последнее время она казалась подозрительной даже самой себе. Она пыталась отследить действия Чарли, изучить его метод убийства, понять, был ли он на самом деле убийцей. Но в процессе этого она сама вела себя как Чарли.

Переход с пятничной смены на субботнюю был легким: она выходила в 11:00, приезжала домой в 13:30 или в 14:00 и всю субботу проводила с детьми, прежде чем отправиться на ночную смену. Однако к воскресенью она всегда уставала, а в это воскресенье больше, чем обычно. Эми села на сестринском посту, чтобы заполнить отчет, и почувствовала себя мошенницей. В эту ночь она не доверяла сама себе. Она работала сестрой на месте преступления, но слишком устала для того, чтобы выполнять свои обязанности или расследовать. Работа со следствием сделала Эми пугливой. Теперь она боялась всех подряд, включая своих пациентов и себя саму. Стресс вскоре вылился в ужасную головную боль.

Эми подошла к «Пайксису», чтобы заказать тайленол, но затем быстро себя остановила. Все казалось теперь таким неправильным, даже самые обычные вещи. Даже заказ тайленола в больнице.

Сестры называли это самовыдачей. Это не было секретом, но и по правилам этого делать не полагалось. Когда сестре нужен был аспирин или тайленол для себя, они часто брали их из «Пайксиса». Это было мелким проступком, как в том случае, когда официантка съедает пару ломтиков картофеля фри из тарелки. Эми часто беспокоилась за свою совесть в последнее время, но это ее никогда раньше не беспокоило. Так почему она вдруг почувствовала себя виноватой? Теперь она начала на себя злиться – это был всего лишь тайленол, черт возьми, он нужен ей, чтобы голова не отвалилась, пока она вкалывает в ночную смену. Эми решила: черт с ним, она поработает, стиснув зубы.

Она отменила свой заказ на ацетаминофрен. Разумеется, ящик снова открылся, и она тут же подумала о Чарли, когда наклонилась, чтобы закрыть его. Ее захлестнул очередной прилив чувства вины. А затем она остановилась и посмотрела на ящик. Вот лежал тайленол в своей маленькой коробочке. «Диг» лежал в том же самом ящике, рядом с ним.

Это было так просто. Как только она вернулась к просмотру заказов Чарли в «Пайксисе», ей все стало ясно. Нужная информация все это время хранилась в компьютере. Он не заказывал «диг», ему это и не требовалось. Он мог просто заказать тайленол. «Диг» лежал в том же ящике.

После смены Эми вернулась к началу записей из «Пайксиса». Детективы пытались предъявить Каллену обвинения в убийстве Флориана Гэлла, сосредоточившись на нем и на «диге». Проблема состояла в том, что заказы «дига» не соотносились с датами смертей. Зато тайленол соотносился. Может, и невозможно было доказать, что он заказывал одно, а брал другое, но никому из сестер не показалась бы такая последовательность заказов тайленола нормальной. Эми не могла не задуматься, первой ли ей пришло это в голову в Сомерсете.

Заказы на тайленол были не единственной странностью. Изучая заказы по «Пайксису», Эми снова обнаружила странные комбинации препаратов, которые Чарли постоянно получал. Нитропруссид. Норэпинефрин. Нитроглицерин. Павулон. Список все не заканчивался, иногда заказов было по шесть штук за ночь. Эми знала, что эти препараты часто используют при сердечных заболеваниях. Чарли работал в отделении интенсивной терапии. Его заказы опустошали ящики. А затем снова и снова он заказывал пополнение запасов из фармацевтики. Его место в коридоре за своим «Сёрнером» позволяло Чарли первому получить заказ. На тот момент казалось, что он приносит пользу. Теперь Эми так не думала. Заказы на пополнение запасов казались необычными и отражались в его записях в «Пайксисе». Адвокат Сомерсета, Флеминг, спрашивал Чарли об этом, так же как и об отмененных заказах. Но хоть кто-нибудь спросил у него, зачем ему нужны были все эти сердечные лекарства?

Перед сном Эми взяла телефон, чтобы позвонить Тиму. Они с Дэнни пытались найти одно орудие. Она считала, что заказы в «Пайксисе» указывали на наличие целого арсенала. Она все еще не понимала, что именно он с ними делал.

Эми вернулась в спальню, зачерпнула руками холодной воды из колодца, но ее сердце билось неспроста. Она искала ответ на вопрос о том, кем на самом деле являлся ее друг. Ответы содержались в этих листах с данными из его «Пайксиса» и в странных комбинациях препаратов, которые он заказывал.

Это были комбинации, которые с физиологической точки зрения дополняли друг друга, как ноты, составляющие аккорд, или не сочетающиеся на первый взгляд напитки, которые составляют коктейль. Все это складывалось в кошмарную картину. Эми нужно было поспать, но она боялась своих снов.

На следующий день Эми разложила на столе перед Тимом и Дэнни свои новые находки. Чарли выполнял роль бармена, говорила она им, титровал фармацевтический раствор из тех препаратов, которые получил из «Пайксиса», и тех, которые формально не получал{223}. Каждый препарат в коктейле обладал особым биохимическим эффектом. Вместе они составляли биохимическую симфонию. В сочетании не требовалось какого-то огромного количества одного вещества, чтобы столкнуть больного пациента в пропасть. Каждый препарат выполнял свою функцию.

Важна была только реакция пациента. Промежуток времени между подачей коктейля и реакцией пациента – время напряженного ожидания. Пациенту может стать плохо, у него может остановиться сердце, а может и наступить чудесное излечение. Коктейль – загадка, а ответы содержатся в лабораторных отчетах.