Папа раньше никогда не интересовался моими подругами, их именами и родом их занятий.

– А почему она здесь живет? Чем занимается?

– Э-э, чем-то распространенным таким… Маркетингом, что ли? Что-то вроде того. И еще она без ума от йоги, – сказала я, выкладывая тот единственный несомненный факт, который знала о настоящей Джеки, девушке, с которой мы жили в одной комнате на первом курсе.

– И ты вот так просто решила приехать навестить ее?

Я кивнула, подняв бровь, словно говоря «ну да, и что?»

Папа откусил кусок буррито и ничего больше не сказал. Он знает. Он наверняка что-то знает!

У меня завибрировал телефон, и я посмотрела на сообщение. Демон.

Демон: У меня есть хорошие новости.

Уна: Да?

– Что ж, я рад, что у тебя все в порядке с веб-дизайном, – сказал папа. – С удовольствием посмотрю твои работы.

Ффух, слава богу! Даже если ему что-то известно, он не собирается поднимать этот вопрос.

– Да, обязательно.

Демон: Я получил новую работу! Отличную.

Уна: Потрясающе. Поздравляю

– Можешь прислать мне ссылки? – гнул свое папа.

Демон: Спасибо.

Демон: Отличная компания. И, представь себе, в Боулдере.

Я уставилась на телефон. Боулдер. Демон переезжает в Боулдер?

– Иза!

– Что?.. Да, извини. Конечно. – Я сменила тему. – А как тебе живется в новом доме?

– Хорошо… У меня тут были проблемы, знаешь?

– Да, я слышала.

Демон. В Боулдере. Демон в моем городе. Я под столом схватила себя за запястье, чтобы проверить пульс и убедиться, что все еще не умерла.

– И что ты в связи с этим чувствуешь? – не отставал папа.

– В связи с чем?

Я поднялась с места и начала собирать наши подносы, чтобы отнести к мусорному баку.

– С моей болезнью.

Я на миг представила, как он стоял в одиночестве на крыше своего дома, глядя через ее край на мокрый от дождя асфальт, раздумывая над прыжком. У меня завибрировал телефон.

– Не знаю.

– Ты знаешь, я стараюсь изо всех сил, Иза. Я не виноват, что болен…

– Конечно, пап. – Я забрала у него пустой стаканчик и сунула в бак вместе с нашими салфетками. – Я понимаю. Мне пора.

Папа, вздыхая, поднялся.

– Я очень горжусь тобой, знаешь, – сказал он.

– Спасибо, папа.

Я обняла его и торопливо пошла с парковки, доставая из кармана телефон. Постаралась выровнять дыхание и уставилась на экран, ощущая попеременно то ярость, то ужас.

Демон: Правда здорово?

Уна: Прости, что?

Демон: Это в Боулдере! Мы будем соседями. Ну, по крайней мере, будем жить в одном городе.

Уна: Почему ты сюда переезжаешь?

Демон: В смысле, это просто совпадение. Это действительно очень хорошая работа. Мне нужно было сменить ритм жизни, ты знаешь.

Уна: Ты не можешь сюда переехать?

Демон: Могу. Я согласился на эту работу. Я не представлял, что это тебя расстроит.

Уна: Ты же переезжаешь сюда не ради меня, правда?

Демон: Нет.

Демон: Конечно, нет. Но Боулдер – красивый город, и я думаю, мне будет полезно уехать с восточного побережья.

Какого хера? Нет, вот какого хера?! Демон не должен переезжать в Боулдер. Это мой город.

Демон: С тобой все в порядке?

Уна: Да, нормально.

Он не должен вторгаться в мой дом. Он просто не должен этого делать. Ему не позволено это делать. Я села на край тротуара перед чьим-то домом и швырнула телефон в траву. Он зазвонил. Я бросила взгляд на экран: Фанни. Проигнорировала. Он зазвонил снова. Голосовое сообщение. Текстовое сообщение и селфи Фанни с надутой физиономией. Потом снова звонок. Господи, помилуй!

– Да? – Я ответила, поднялась и пошла дальше.

– У-уна, – протянул Фанни. Речь у трезвого Фанни едва ли была более разборчивой, чем у пьяного. – Я могу что-нибудь для тебя сделать? Хочешь вернуться к учебе?

– Что? Зачем ты мне звонишь?

– Я просто хотел поболтать… думал о тебе… слушал музыку… У-уна. – Фанни любил произносить мое имя. – Я всегда останавливаюсь в «Бродмуре». Ты когда-нибудь была в «Бродмуре»?

– Нет.

– А следовало бы… это красивый отель. Я когда-то ездил туда с женой, часто. Ей нравилось. В нем такой шикарный парадный вход! Ты обязательно должна это увидеть…

– Я обязательно посмотрю, но сейчас не могу говорить.

– Все мои пациенты, знаешь, они пожилые люди, – продолжал объяснять он, оправдываясь. – Я хожу к ним домой. Никто уже больше не ходит на дом к пациентам, знаешь? Врачи должны чаще ходить по домам. Некоторых своих пациентов я знаю столько, сколько они живут на свете! В смысле, можешь себе представить?

– Да, ты мне говорил. Послушай, мне надо идти, Фанни, извини…

– Ладно, хорошо. Я просто хотел дать тебе знать, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, просто друг или, может, деньги на репетитора, ты понимаешь, что угодно…

– Я очень тебе благодарна.

Я отключилась раньше, чем он успел ответить. Тяжело дыша, подошла к дому. На передней лужайке камгерлз нежились на травке под лучами солнца. Тиклс оторвала взгляд от телефона и помахала мне рукой. Я помахала в ответ. Дистанция между нами казалась огромной. Я снова вынула телефон.

Уна: Когда ты переезжаешь?

Демон: Через две недели.

Вернувшись в Боулдер, я сказала Демону, что ему нужно исчезнуть. Ну не совсем прямо так исчезнуть. Но я сказала, что чувствую себя неуютно, и мне необходимо пространство, и я была бы благодарна, если бы он перестал писать мне, и, может быть, перестал заходить в мой кам-рум, и вообще теперь, если уж так подумать, нам следовало бы попросту полностью перестать общаться. Может быть, навсегда. Я была растеряна и подавлена, не знала, что делать дальше.

Вскоре после этого в город приехал Джона, чтобы навестить родителей. Несмотря на наши непростые отношения, Джона был единственным, с кем я все эти годы делила поиски своей идентичности. Он был тем, кого я наняла снимать свое первое порно, и тем, кому я хвасталась, когда шоу получались особенно хорошо. Более того, я жаждала одобрения Джоны. Когда мы учились в школе, я показала ему первый черновик своего первого романа: путаную историю о девушке, которая работала в цветочном магазине. Он прочел мою книгу, потом три недели избегал этой темы, пока я не усадила его на кожаный коричневый диван в доме его родителей и не выбила из него правду.