– Просто скажи мне. Честно.

– Честно – не могу.

– Это важно, Джона. Я тут, между прочим, пытаюсь выбрать профессию.

Это был наш выпускной класс, и я разрывалась между двумя вариантами – нейрохирургия и писательство. Я опустилась на колени рядом с ним.

– Пожалуйста, Джона!

– Давай скажем так… – он сделал паузу ради драматического эффекта, – …тебе, наверное, следовало бы пойти в медики.

– Джона!

– Ты просила честно!

– Что ты имеешь в виду – пойти в медики? В смысле, это же только первый черновик.

– Я просто не уверен, что у тебя есть художественные наклонности. – Он улыбнулся извиняющейся улыбкой и похлопал по дивану рядом с собой. – У тебя на самом деле нет творческой интуиции.

В то время эти слова меня сокрушили. Мое доверие к Джоне было абсолютным. Он, в конце концов, был, как я полагала, художником. К тому времени как нам исполнилось по шестнадцать, он уже написал и поставил пьесу в настоящем театре. И снял несколько коротких фильмов. Его неодобрение в большей или меньшей степени рушило мои артистические мечты в течение следующих пяти лет.

Однако он поддержал мою камминг-карьеру. Когда я начинала, отчасти меня привлекало в камминге то, что он явился отдушиной для моей креативности, и Джона это видел. Он даже признал, что гордится тем, чего я достигла. Он верил в меня. Но после AVN и нескольких месяцев однообразных шоу я сама не вполне в себя верила.

– Я выгораю, – пожаловалась я Джоне в гостиной своей квартиры. Он был рядом, пока я готовилась к шоу, наблюдая за каждым моим движением и давая профессиональные советы.

– Нет, не выгораешь, – сказал Джона, глядя на меня.

– Ценное замечание, спасибо.

– Ага. Так что это ты делаешь сейчас? – Джона сидел на моем белом диване из винилискожи, наклонившись вперед, упираясь локтями в колени. Он был словно заворожен.

– Бог ты мой, Джона! Клянусь богом…

Я ползала по ковру гостиной с большой доской и линейкой. Начертила на доске жирную фиолетовую линию, потом еще одну, идеально перекрестив их.

– Ты всегда так вымеряешь квадратики?

– Не всегда. Да и эти получаются неидеально. Но я хочу, чтобы смотрелось красиво.

– А для чего это?

– Я наклеиваю на квадратики клейкие листочки с указанием количества жетонов. Если кто-то платит чаевые на такую сумму, он получает приз под этим квадратом.

– А, понятно. – Джона взял со столика рядом с диваном пакет чипсов. – И на сколько в общей сложности потянет это табло?

– Не знаю. Зависит от чисел, которые я выберу. Может быть, примерно на две с половиной тысячи жетонов.

– То есть?.. – Он взял еще ломтик, жуя с открытым ртом.

– То есть примерно сто двадцать пять баксов.

– И это много?

Я закатила глаза.

– Нет. Но за эту сумму я разденусь. И тогда начинают поступать настоящие деньги.

– Как это заставит тебя раздеться?

– Когда зрители полностью откроют табло, я разденусь. Или сниму лифчик. Или еще что-то… Перестань задавать вопросы, ты меня сбиваешь.

– Ага, ясно. – Джона пихнул в рот еще несколько чипсов. – Это так увлекательно.

Пара крошек от чипсов упали на доску.

– Я устраиваю эту игру как минимум раз в неделю. Иногда два. Это скучно. Одно и то же дерьмо. День за днем. С тем же успехом могла бы устроиться на офисную работу.

Джона рассмеялся.

– По-твоему, это смешно?!

– Да. Теперь у тебя есть настоящая работа. И ты ее ненавидишь. Так же, как и все остальные.

– Я от нее устала. Я даже не могу больше разговаривать со своим главным «типпером». Я начала игнорировать его звонки.

– Тот врач?

– Да, он просто говорит одно и то же, снова, и снова, и снова. Скука! Мне скучно.

– Я не думаю, что это скучно, – заметил он.

Снова крошки от чипсов.

– Я думаю, что это очень интересно. – Джона еще немного подался вперед, носки его ботинок зависли в опасной близости к доске.

– Ну не ты же занимаешься этим каждый день.

Я наклеивала листочки на доску, выкладывая радужный узор, надписывая на каждом разные суммы чаевых, от 25 до 200.

– Ты знаешь, какие призы сколько стоят?

– Нет. Это случайный выбор. Удача или как там… – Я закончила и прислонила доску к столу. Это было не самое аккуратное из сделанных мною табло, но мне нравился узор-радуга. – Я обожаю камминг. У меня просто есть ощущение, что я делаю это как-то не так. – Я почувствовала напряжение в своем голосе. – Я хочу начать делать другие типы шоу.

– Например?

– Не знаю. – Я вздохнула и легла на пол рядом с доской. Подняла ноги на стену в йоговской позе, которая, по словам моих родителей, выводила токсины из организма. – Что-то крутое.

– Крутое в каком плане?

Я замешкалась. Я знала, что́ хочу сказать, но не хотела, чтобы Джона судил меня.

– От чего у тебя было бы правильное ощущение? – не отставал он.

– Искусство… может быть. Типа, если бы я делала больше перформансов, чем порно.

– Ты смогла бы.

– Я смогла бы! Я смогла бы быть художником.

– Я всегда тебе говорил, что ты творческая личность.

– Да ничего подобного ты не говорил!

Джона кивнул, явно не слушая меня.

– Давай поговорим еще об этом попозже, сейчас мне надо идти. – Он поднялся, бросил скомканный пакет от чипсов приблизительно в сторону мусорного ведра. – Приятного тебе шоу.

– Спасибо.

Я осталась на полу, глядя в потолок. Что это означает – быть художником?

* * *

Модель: TheOnlyUna

Статус: онлайн

Тема рума: Музыка + танцевальное шоу. 25 жетонов – за шлепки, 15 – за песню по запросу, меню чаевых в профиле

Счетчик: 0 до оргазм-шоу; место в рейтинге – 172

Тем вечером я ставила шоу под Pink Floyd. Мы слушали музыку, а я медленно кружилась, время от времени сбрасывая ту или иную часть комплекта белого белья. Когда мы достигли целевой суммы, я легла спиной на подушки. Сегодня в программе «олдскул». Только руки. Я скользнула пальцами внутрь себя, глядя на свое изображение в трансляции. Итак, мое четвертое флойдовское шоу за этот месяц. Что ж, я хотя бы хорошо выгляжу…

Lord_several: я вижу жировые валики когда ты так сидишь

Lord_several: я что вижу волосы сквозь твои трусы?!?!!?