Мужчина оказался заместителем директора одной из киевских контор. Его послали на этот ратный подвиг, и он его с честью выполнил. Он не очень внимательно выслушивал все, что говорил Степаненко, видимо, был предупрежден о накрытой поляне и ждал, когда вся эта пустая болтовня закончится и можно будет расслабиться. Он не сводил с меня глаз, и я не знала, как себя вести, еще привяжется на банкете.

– Все, заканчиваем, все свободны, киевляне остаются, и вас, Ольга Иосифовна, тоже прошу задержаться, украсить наше общество. – Таким дружелюбным и обходительным я давно не видела директора, что-то нашло на него. Дальше все было по накатанному: Владимир Алексеевич выставил на стол весь алкогольный арсенал, кто что хочет, тот и пьет, а когда ритуал завершился, пригласил всех в наш придворный ресторан в аэропорту. О, не зря я навела марафет.

Как часто первоначальное впечатление бывает обманчивым. Этот киевлянин оказался симпатичным и очень приятным человеком, и в моем вкусе, между прочим.

– Ольга Иосифовна, меня зовут Алексей, вы не поверите, я целый месяц вас искал. Я вас увидел буквально на второй день своей командировки. Только что вы с кем разговаривали, а потом как сквозь землю провалились. Но я успел заметить, что вы выглядели, как Снегурочка. Не верите? На вас было белое лайковое пальто, полы его раздувал ветер, и я запомнил, что оно с ярко-красной подкладкой. А на ногах были беленькие, обтягивающие ноги сапожки до колен. На голове такая же прическа, как и сегодня. Я прав? Я начал интересоваться, где мне вас найти, но мне говорили, что такой нет. А вы вот, передо мной.

– А как вы меня спрашивали? Меня на базе, по-моему, каждая собака знает.

– Я вас искал, как очень красивую девушку с самыми длинными в мире ресницами и такими же длиннющими ногтями. Да нет такой у нас, меня убеждали. А сегодня на проходной и увидел вас в окне машины. Вот она, та девушка, о которой я у всех спрашивал. И мне сказали, кто вы.

– Приятно охарактеризовали или с неприязнью?

Он засмеялся:

– Я не решаюсь передать дословно.

– Я так и думала, не обижусь.

– Для этого я должен выпить половину Черного моря.

Когда обед, плавно переходящий в ужин, подошел к концу и мы вышли покурить, он все-таки повторил то, что ему по-украински выдала весовщица:

– «Знайшов тож мэни девушку, тож Мегера з конторы, хто ее не знает. Вы ж з нею кожен дэнь чыпляетесь. От дает». Она на меня уставились, как на идиота, и даже сплюнула. Да черт с ней. Оля, можно так вас называть, я хотел бы вас еще увидеть. Только в другой обстановке. Я вас в Киев приглашаю, покажу наши достопримечательности.

Меня раздирал смех: не многовато ли для меня одной в один год сразу две столицы.

– Не смейтесь. Я совершенно серьезно.

– Я в Киеве бывала. Училась там. В торговом институте. Весна, каштаны цветут. Жила на Левобережной в общежитии, и ни один киевлянин даже в мою сторону не посмотрел.

– Я бы посмотрел, если бы вас встретил. Оля, мне стоит приезжать в Одессу, только когда будет потеплее, конечно?

– Вне всяких сомнений, но только с семьей, с женой и детьми, а то одесситки еще какие мегеры. Вы же в этом убедились…

Мы пожали друг другу руки.

– Вы когда уезжаете? Завтра? До вокзала я вас провожу и даже до самого вагона. Очень приятно было познакомиться.

ЗВОНИТ СТОЛИЦА, ЗВОНИТ МОСКВА!

Ни один вирус не распространяется с такой космической скоростью, как сплетни в Одессе. Конкуренцию им составляют разве что анекдоты. Я уж думала, что сплетни вокруг моей персоны и моего поведения в Москве на глазах сотрудников трудового коллектива утихли, и ошиблась. Они, наоборот, нарастали. Ладно бы бабье, а то и мужики – ну, прямо святые праведники, пробы на них самих негде ставить – так все в красках расписали, куда там. Тет-а-тет во всех подробностях шептали друг другу, что за все время экскурсии я только один раз ночевала в гостинице, а потом как умотала к московскому хахалю, так еле к самолету успела. В самолете дрыхла как убитая, так, видно, нагулялась девка на полную катушку.

Лилька знала это чуть ли не первой, ей все это с возмущением выговорили во всех подробностях, какой фурор я произвела в Москве и как позорно сбежала от коллектива. Директор ехидненько поинтересовался, как наши пострелы, достойно представляли Одессу-маму, не начудили ли они в столице нашей Родины. Я на чистом глазу доложила, что все в порядке, никого не потеряли, отряд бы заметил потерю бойца.

– А командир на лихом коне где был? На передовой, вместе со всеми шел в атаку?

И тут только до меня дошло, к чему он клонит, что за весточку ему уже сорока на хвосте принесла.

– Я им не командир, где хотела, там и была, что хотела, то и делала, – огрызнулась я.

– Ладно, ладно, не кипятись, я так, к слову. Мы ж с тобой договаривались, чтобы ты присматривала за этой компанией. Эти водоплавающие, когда подопьют, неуправляемые, им море по колено.

– Владимир Алексеевич, они взрослые люди, сегодня сошли на берег, немного покуражились, а завтра снова на вахту, на целый год запрягаются рыбку половить или крабов. Все в порядке было, не переживайте.

– Надеюсь, праздник у девчат окончен. Погуляла – и за работу. Хи-хи.

– А куда же еще? Одна работа только и есть на свете, больше ничего.

Директор помотал осуждающе головой.

– Правильная ты наша, смотри, показатели за квартал должны быть на уровне. Ты меня слышишь?

– Да, слышу. Окна закрыть, вагон качать, пусть думают, что едем.

– Не понял, что ты там пробормотала у двери.

– Анекдот такой есть. Про поезд социализма. Устарел, наверное, мы ведь с вами, Владимир Алексеевич, с нашей родной партией коммунизм строим, и всех нас светлое будущее ожидает. Полное изобилие, ешь – не хочу. А кушать-то городу особенно нечего. Хорошо, что мы квашеной капусты достаточно заготовили и белорусы грибов подкинули. Цитрусовыми люди не наедятся, это на десерт, а перед ним чего-то еще пожевать хочется, борща нашего настоящего, украинского хлебнуть, перцев фаршированных с капустными котлетами. Пусть ваши кураторы и весь этот сброд проверяющих думают, а не авралы нам устраивают. Они в стороне, а нас по судам и прокуратурам затаскают.

– Опять за свое, зубоскалишь все, смотри, как бы по зубкам твоим прелестным не получить. Иди уже, не порть мне настроение.

– Не я вам порчу, а эти – семеро с ложкой на одного с сошкой, побираются у нас целыми днями. Как нищие на вокзале.

Тянувшиеся нудно дни разбавляли то очередной сюрприз, то неприятные вести с очередного суда и вызовы прокуратуры. А всякого рода контролеры из исполкома и райкома так просто замучили. Ладно бы лазили по складам, так нет, повадились к нам в плановый отдел ходить и ворнякать: дай им все материалы, они будут составлять объяснительные записки для своего начальства. Особенно надоедал один такой спитой партийно-профсоюзный деятель. Девочки ему что-нибудь напишут, я, быстро пробежав глазами, подмахну, лишь бы отвязался и с гостинцами отправился восвояси. Так этого ему показалось мало, и он стал наседать на меня: мол, что-то скрываете.