Рамилия терпеливо вздохнула.

— Тогда надо согласиться на одну из кормилец, которых привела я.

— Ну давай посмотрим, — согласилась Ламия, снова осторожно присаживаясь на трон и закидывая ноги на специальный пуфик.

Рамилия кивнула девушкам у дверей, и те распахнули створки, впуская в зал трех женщин, склонивших головы и не решающихся поднять взгляд на королеву. Та же мельком на них посмотрела и перевела возмущенный взгляд на ожидающую её вердикта Рамилию:

«Ты смеешься?..»

«Что тебе на этот раз не нравится? Выбирай!».

«Из кого? Из этих?..»

«Посмотри ещё раз. Поговори с ними хотя бы».

Пока Рамилия и Ламия общались с помощью взглядов, тишину в зале нарушило появление перепуганной Дараны.

— Госпожа! — выкрикнула она, подбегая к трону и протягивая Ламии письмо.

— Что ты так пугаешь? — возмутила королева, которая от резкого появления стражницы даже вздрогнула.

— Армия Шерана перед границами Салии! — снова испуганно выкрикнула Дарана, продолжая протягивать Ламии конверт.

Та мигом сбежала с трона, словно и не было у неё груза в виде огромного живота, вырвала письмо из рук стражницы и трясущимися руками принялась его раскрывать.

С момента прибытия Дараны три месяца назад Никандр забрасывал Ламию письмами, но та продолжала их игнорировать. Как и планировала, запретила пересечение границы с Шераном и затаилась. Золото ей вернуть не удалось, потому что отряду не дали проехать со стороны королевства Никандра, и Дарана была вынуждена вернуться, передав королеве очередное послание от мужа.

Ламии не нравилось, что Никандр всерьёз намеревался вернуться. И не только по причине проклятья, но и потому что опасалась его теперь как сильного соседа и отца, которого она собиралась отлучить от собственного ребёнка.

О том, что Никандр неравнодушен к её беременности, говорили письма, которыми он её забрасывал. Если сначала он, радостный от победы, писал только о хорошем и делал вид, что его не беспокоит полное равнодушие со стороны жены, то вскоре после перекрытия границ Салии прислал ей послание из одной-единственной строчки: «Что это значит?». Следующие письма были более многословными, где он писал о том, что обязательно вернётся, что он по ней соскучился и что хочет приехать к родам и увидеть впервые ребёнка вместе с ней.

Недели он забрасывал её письмами с просьбами ответить, просил рассказать о её самочувствии, спрашивал все ли хорошо в замке, в Салии, чем раньше не особо интересовался. Ламия недоумевала, не понимая с чего вдруг муж решил проявить интерес, а на самом деле на письма короля перестала отвечать Ревен, видя настроение своей Госпожи, и Никандр остался без информации. Он не знал, что происходит с женой и из-за этого переживал.

Последнее его письмо содержало мольбу и угрозу одновременно: «Ламия, ответь мне! Если не получу от тебя письма в течение недели, приеду несмотря на все дела! Просто ответь, что с тобой и малышом все нормально! Я же не прошу ничего больше!» Королева, которая посчитала присланное золото оскорблением, не ответила и на этот раз. Она даже не подумала, что его намерения серьёзные, зная сколько проблем накопилось в Шеране и что ему ещё разгребать и разгребать последствия неожиданной смерти Ратора и захвата трона. Она и предположить не могла, что он решится оставить столицу в такое неспокойное время для собственного королевства. Сама бы она так ни за что не сделала.

— Что значит перед границами? — разрывая конверт, спросила Ламия.

— Приехал гонец. Говорит, огромная армия выстроилась перед северным мостом. Запросили разрешение на въезд. Даже затребовали. От имени короля Никандра… Перед воротами замка ещё и министр Кадай и министр Герий со своими людьми.

— Им что здесь надо? — ещё больше занервничала Ламия от того, что два её сильнейших и верных союзника находятся поблизости.

— Ждут твоего распоряжения о мобилизации. Мы же будем защищаться? — нерешительно переспросила Дарана.

— От кого? — севшим голосом переспросила Ламия. — От Никандра?

— Они около границы. Вооруженные… — с намеком повторила Дарана, не понимая вопроса Госпожи.

— Нам только конфликта с Шераном не хватало сейчас, когда я даже передвигаться толком по замку не могу, не говоря уже о королевстве, — испуганно пробормотала Ламия, вчитываясь в написанное, но не понимая смысла. Она прочитала дважды прежде, чем поднять вопросительный взгляд на стражницу. — Это что?

— Донесение с границы.

— А письмо от Никандра? — переспросила королева, ожидавшая нового послания от мужа.

— Я так понимаю, постовые даже слушать его не стали.

— Отправь за его письмом… Хотя нет. Я сама напишу, передадите ему, — Ламия заторопилась в сторону кабинета, растерянно глядя по сторонам, из-за чего всегда собранная и невозмутимая королева Салии выглядела жалкой и перепуганной.

— Ламия, это серьёзно. Он не один перед границами. Он с армией, — Рамилия и Дарана не отставали от неё.

— Возможно, он хочет захватить трон, — поддержала управляющую стражница. — Надо дать отпор.

— А вдруг он ребёнка хочет забрать?

— Мы можем сжечь мост и начать стрелять стрелами с ядом.

— А дальности хватит?

— Можно попробовать. Это их точно задержит. Река бурная её трудно переплыть. А по суше мы с Шераном не граничим.

— Такой хороший мост. Как мы его потом восстанавливать будем?

— Если мне память не изменяет, где-то у нас завалялась целая повозка золота Шерана…

— Хватит! — прикрикнула Ламия, оборачиваясь на пороге своих подземелий. — Я не верю, что Никандр метит на трон Салии. Ему бы со своим сначала разобраться… Мы не будем выказывать агрессии первыми, против Шерана нам не выстоять, несмотря на все реки и яды. Силы не равны. Надо быть аккуратными… Я напишу ему. И, пожалуйста, отошлите Кадая и Герия от стен замка. Они мне сейчас, как никогда, живыми нужны. Пусть ждут письма в деревне, потом отправятся вместе с гонцом к границе.

Ламия ввязалась в переписку с Никандром. Как она и ожидала, он в первом же письме заверил её, что у него нет интереса к её трону и он готов оставить всю армию на границе, взяв с собой лишь охрану, если она впустит его в Салию миром. Тогда королева, взбешенная ультиматумом, сжимая зубы от злости, поинтересовалась, что будет, если она его не пустит, неужели он готов прорывать её границы штурмом. И получила на это утвердительный ответ и приписку «Надеюсь, всё же до этого не дойдёт».

— Какая наглость, — возмущалась Рамилия, растирая поясницу Ламии, когда ту прострелил очередной приступ боли.

Родить королева должна была со дня на день, и подобная переписка с мужем не способствовала её спокойствию. После очередного письма она так взбесилась, что почувствовала, что все, начинается.