– Проводницу не трогать. И быстро, быстро!

В нижней части парома удар «Unity» ощущался куда сильнее, чем наверху. Евгения, который торопливо свинчивал барашки люка, ведущего из центральной щитовой правого борта вниз, в демпферный коридор, подкинуло в воздух и приложило спиной о выпуклый плафон потолочного светильника. Спустя мгновение снизу раздался скрежещущий визг, с которым резаки установленного на американский корабль перфорационного устройства вскрывали обшивку парома, потом глухой удар, и почти отвинченная им крышка слетела со своих пазов, а из прикрываемого ею отверстия ударил фонтан дыма и пыли.

Секунды полторы полуоглохший и зажмурившийся второй пилот барахтался под потолком, а когда сумел зацепиться за поручень и оглянуться, то не поверил своим глазам. Прямо на него были направлены два оружейных ствола. Стволы принадлежали какому-то роботу с паучьей грацией, зацепившемуся ногами-хоботами за поручни на потолке и коробки распределителей на стенах. Круглый шарик прицельной системы над стволами уставился Евгению в лицо, за прозрачной створкой была видна тускло отсвечивающая багровым линза объектива. На черном полированном корпусе робота играли отблески контрольных огней электрощитов. Очень медленно, словно робот был свирепым зверем, которого опасно приводить в ярость, второй пилот подвинулся в сторону, но робот, оставаясь на месте, лишь слегка повернул корпус, продолжая держать его на прицеле.

Из зияющего провала демпферного коридора, как чертик из табакерки, в щитовую выпрыгнул детина с грубым лицом и чем-то вроде револьвера в руках и немедленно тоже взял Евгения на прицел. Взгляд второго пилота словно обрел магнитные свойства. Он с трудом оторвал глаза от третьего направленного в него ствола, но точка взгляда, лишь скользнув по лицу, намертво примагнитилась к фиолетовому гребню на гладко выбритой голове детины.

– А вы кто еще такие? – наконец выдавил из себя пилот.

Вслед за первым пришельцем снизу выбрался еще один – побольше габаритами и с лицом не то боксера, не то садиста из фильма ужасов.

– Кавалерия, – буркнул фиолетоволосый, отводя свое оружие в сторону. – Будем вас спасать.

– Стыковка прошла без происшествий, ваша команда проникла на борт. – Говоривший был в штатском, но манера держаться выдавала, что называется, «военную косточку». – Мой астронавт свою задачу выполнила. Теперь очередь ваших людей.

Гоус задумчиво кивнул, искоса глядя в окно. Закат над Флоридой уже отгорел, вездесущие туристы покинули залы Космического центра Кеннеди, и только подсвеченные снизу прожекторами макеты самых первых космических ракет на улице да булавочные головки звезд в небе напоминали здесь о космосе. Потом он обернулся к Бартону, который сосредоточенно разглядывал что-то на маленьком экране карманного планшета:

– Что там дальше, Рон?

Своего помощника Гоус недолюбливал. Он создал холдинг, который двадцать лет назад начинался с вербовочной конторы в самом грязном пригороде Монтерея. Становым хребтом его компании всегда были бородатые контрактеры, прошедшие горячие точки всего мира. Поджаренные африканским солнцем. Укушенные антарктическим морозом. Не расстающиеся с дозиметрами после длительных командировок в развалины городов Гуджарата, Синда, Раджастхана и Пенджаба. Разучившиеся широко открывать прищуренные глаза, словно постоянно ожидая засады, как где-нибудь на неспокойной границе Хунани и Гунчжоу. Сложные люди со сложным характером, одинаково легко управляющиеся с винтовкой и лэптопом и одинаково хорошо разбирающиеся в гаубичном огне с закрытых позиций и в бухгалтерском учете.

А вот кого с ними тогда не было, так это конторских хлыщей, вроде того же Бартона. Откуда повылезли эти толстощекие университетские выкормыши в модных радужных галстуках и с бриллиантовыми запонками, не расстающиеся с планшетами и если и нюхавшие порох, то на презентациях новых систем оружия, на стрелковых площадках полигонов, где обязательно имелось твердое покрытие? Словно тараканы, они полезли изо всех щелей, когда знамя GSS гордо взметнулось над мировым рынком охранных услуг, и в течение буквально нескольких лет те, кто умел держать в руках нож и автомат, оказались в самом низу новоявленной бюрократической пирамиды, а все верхние этажи виртуального корпоративного небоскреба заняли вот такие вот прыткие молодчики, предпочитающие элегантные пиджачные пары пропыленному камуфляжу с броненакладками.

Бартон поднял голову.

– Установление контроля над объектом займет приблизительно тридцать минут, – доложил он. – Однако я предполагаю, что еще до этого срока с нами попытается связаться Генеральный секретарь ООН.

– Почему именно с нами? – нахмурил брови Гоус.

– А с кем еще? – усмехнулся Бартон. – Президент будет тянуть время, а чтобы выяснить, что зафрахтовавшая состыковавшийся с паромом корабль компания является дочерней структурой нашего холдинга, потребуется не так уж много времени.

Бартон внутренне довольно усмехался. Есть редкие моменты, когда все, что бы ни произошло, сложится в твою пользу. Вот и сейчас. Окончится ли затеянная его боссом авантюра успехом или провалом, все будет к вящей его, Бартона, выгоде. Сумеет десантная группа овладеть артефактом – и отблеск славы за это предприятие ляжет и на его плечи. Львиную долю лавров, конечно, пожнет Гоус, но босс не вечен, он сильно сдал в последнее время. А если миссия закончится провалом, то босс слетит, ему не удержаться, и тогда между ним, Бартоном, и вожделенным креслом председателя Совета директоров не будет никого и ничего. Никто из старых пердунов, составляющих Совет, не сможет составить ему конкуренцию, а собрание акционеров… Кто же, как не он сам, несколько лет назад убедил их пойти на дополнительную эмиссию акций, размывшую существовавшие до той поры крупные пакеты и сделавшую внешний контроль над холдингом практически невозможным? Фактически корпорация стала принадлежать ее менеджменту, а скоро она будет принадлежать ему, только ему одному. И тогда…

Раздался резкий сигнал вызова.

– Ну вот, – взглянув на идентификатор, провозгласил Бартон. – Помяни дьявола, и он появится. С вами хочет говорить Генеральный секретарь ООН, босс. Будете отвечать?

– Конечно, – кивнул Гоус. – Прими.

На проекционном экране появилось лицо госпожи Стаффанссон.

– Мистер Гоус? – тоном, который легко мог заморозить на лету птичью стаю, осведомилась она.

– Да, это я. Слушаю вас.

– Где вы находитесь, мистер Гоус?

Вопрос оказался неожиданным, и почти всемогущий Эрик Гоус на мгновение смешался.

– А это имеет значение?

– Можете не отвечать. Трудно не узнать Ракетный парк за окнами комнаты, в которой вы находитесь. А теперь скажите честно – что именно вы делаете на космодроме?

Рон непроизвольно прикусил губу. Это ведь его прокол, стоило закрыть жалюзи, и босс мог бы сказать этой женщине, что находится у себя в Лос-Анджелесе. Обман, конечно, рано или поздно вскрылся бы, но перед этим прошло бы много времени. А так эта ведьма сразу же захватила в разговоре инициативу. Но босс, очевидно, уже решил, что лучшая политика – это честность.