его голоса. От него мне невольно захотелось спрятаться под одеялом с головой и не видеть потемневший взгляд отчего-то разозлённого Альфы, — Ты что несёшь, Вета?

— Всмысле? Правду. Ты же меня бросил, а теперь что? Вернуть хочешь? — я криво усмехнулась, — Несмешно, Мартин. Уйди, пожалуйста.

— Блять… Вета, я не хочу сейчас с тобой ругаться и орать на тебя, когда ты в таком состоянии, — с рычащими нотками проговорил парень, тяжело дыша, — Но ты сейчас хуйню городишь. Я никогда тебя не бросал и бросать не собираюсь. В отношении тебя у меня все более чем серьезно, и я тебе об этом говорил.

— Правда? — наигранно удивленно произнесла я, невольно чувствуя как в глазах становится горячо. Я что, действительно сейчас расплачусь? При нем? Черт, — А по-моему, тайные встречи с бывшими за спиной у своей второй половинки, говорят об обратном. И, кажется, подобное ведёт только к одному — расставанию.

— Что? — Мартин нахмурился сильнее, прямо таки натурально делая вид, будто не понимает, о чем я ему говорю, — Какие нахуй бывшие? Я ни с кем из них не поддерживаю связь с того момента, как мы вместе…

— Да что ты? Гладко стелешь, Солмнхелл. Прирожденный актёр, браво. Совсем врать не стыдно?

— Да о чем ты вообще?!

— А как же Миранда Пристли, с которой ты встречался и ничего мне не говорил? — наконец, я осмелилась произнести ядовитую, в первую очередь для себя, правду, — Или она не твоя бывшая? Так, просто мимо девушка какая-то на неё похожая проходила и села к тебе в машину, да? Так все было?

Мартин смотрит на меня, непонимающе нахмурив брови. И молчит.

Только мне молчать уже совсем не хотелось:

— И ответить на мои звонки ты тоже просто так не мог? — вопросы, заданные уже каким-то истерическим тоном оставались без ответа, — И сбрасывал, наверное, просто потому, что ну о-о-очень занят был! — меня понесло.

— Вета…

— Я ждала тебя. Очень долго ждала, Мартин. Но тебе, видимо, было плевать вообще, — дамбу прорвало: жгучие слёзы потекли по моим щекам, — Знаешь, а вы так хорошо смотритесь вместе… Ну, просто отличная парочка! Правда, есть у вас пара недостатков: у неё явно с головой не все в порядке, а ты… просто… ты…

Я в сердцах махнула рукой, подбирая слова, жгущие язык, забыв, что она и так уже достаточно за последнее время пострадала. От моего движения раненое плечо тут же прошило резкой болью, и я зашипела. Слез в глазах вдруг скопилось еще больше.

Стало жалко себя. И невыносимо обидно. Что ни день, то опять слёзы и истерика… Годовой запас, наверное, уже выплакала за эти два дня.

Когда же это уже все закончится?..

Рыдания из моего горла вырвались уже в голос не только от боли моральной, но и вполне себе физической.

Я уже и забыла, что нахожусь в палате не одна. Но стоило только почувствовать чужие руки, бережно прижимающие меня к мужской груди, как я снова заартачилась:

— Н-не трогай меня, — почему-то заикаясь, просила я и пыталась отбиваться от приставучих чужих конечностей. Правда, не так яро, как хотелось бы. Все-таки рука ещё очень сильно болела и всякий раз напоминала о себе, — Уйди, Мартин… Отстань!

— Спокойно, Вета. Кричи, что хочешь, гони куда хочешь, но я все равно не уйду. Я вообще-то очень соскучился по тебе, волчонок…

— Нагло врешь! — только успела затихнуть, как снова зашипела разъяренной кошкой, — Вряд ли Пристли заставляла тебя скучать. Я видела какие у неё засосы на шее были…

— И что? — флегматично поинтересовался Мартин, все равно как-то умудряясь гладить меня по волосам и спине, хотя я и брыкалась, что есть сил.

— И то! Это ты ей их поставил!

Оборотень насмешливо хмыкнул.

— Вот это обвинения. Ты же сама прекрасно знаешь, что я подобной хуйней не увлекаюсь, — я невольно покраснела, стоило мне только понять на что он намекает. И смекнула, что он больше любит… — То ли дело укусы, обязательно тебя покусаю, как только тебя отсюда выпишут. Обещаю, тебе понравится, — и, несмотря на мое злобное рычание, поцеловал меня в шею, оставляя влажный след от языка на коже. Видимо, приценивался, куда свои зубы наглые вонзить, а у меня от его действий лишь мурашки по спине побежали.

Отчего я разозлилась еще сильнее.

— Перестань! Я все знаю, она хвалилась этим перед подругами, и сказала, что это ты!

— Без понятия с кем она там кувыркалась, а потом при тебе на меня свалила. Ну, правда, волчонок, у меня на неё даже не встаёт…

— Я тебя сейчас ударю, — злобно зашипела сквозь зубы, впившись взглядом в насмешливую физиономию парня. Усмехается надо мной и ни капельки этого не стыдится, говнюк.

— Ударь, если тебе от этого легче станет. Разрешаю. Хотя раньше я не замечал в тебе такой кровожадности, — усмехнулся Мартин.

— Понабралась от людей, знаешь ли, пока у них гостила. Но что-то они не очень радушный нам приём устроили. Желания погостить ещё раз, на удивление, что-то нет… — с каждым моим словом взгляд парня тяжелел и все больше чернел. А тело и вовсе превратилось в камень.

Меня на удивление бережно и очень аккуратно снова притянули в теплые объятия, а я, несмотря ни на что, не нашла в себе сил и желания отстраниться. Мартин положил подбородок мне на макушку, глубоко вдыхая воздух около меня, и произнёс:

— Прости меня, пожалуйста…

— Я измены не прощаю, — несмотря на то, что от слов про измену у меня все внутренности скрутило, все равно из рук Мартина не вырывалась.

Послышался его тихий смешок.

— Нет, Вета, я не за это прощения прошу. Хочешь верь, хочешь нет — со временем я все равно все докажу, но я тебе не изменял. И вряд ли когда-нибудь буду.

— Ага, конечно… — невольно вырвалось у меня, но Мартин мою реплику проигнорировал.

— Я невъебенно облажался перед тобой. Не уследил и оставил одну…

— Ага. Решил покатать вместо меня на тачке свою бывшую, — обидный сарказм сам сорвался с моих уст, — Понятно все с тобой…

— Вета, вот помолчи сейчас, пожалуйста, — прозвучал строго голос Мартина надо мной, — Можешь потом сколько хочешь ебать мне мозг своими подозрениями в моей неверности, которой не было и не будет. Я говорю сейчас о том, что не был до конца честен с тобой, но не в том плане, в которым ты меня сейчас обвиняешь…

Я затаила дыхание, прислушиваясь к его тихому голосу.

— Когда я встретил тебя и понял, что ты моя истинная, то я знатно… охуел. И испугался. Но дело