ты еще что-нибудь напридумывала себе? — рычит парень, а я пытаюсь лишний раз не вздрагивать, чтобы не показать ему, что в этот момент его поведение меня пугает.

Что-то внутри мне тихо подсказывает, что как бы ни был зол оборотень, он бы никогда не поднял на меня руку. Но это совсем не значит, что в моменты его неуправляемой агрессии я чувствую себя в безопасности.

— Хорошо. Я уйду, — соглашается Мартин, — Но только сегодня. А завтра приду снова. И учти, Вета: мы будем решать проблемы, а не сливаться в сторону, понятно? И про расставания я даже слышать ничего не хочу!

— Как скажешь, — я была готова согласиться уже на все, что угодно, лишь бы этот разговор, наконец, прекратился. Он давался мне слишком тяжело, чтобы так долго спорить и не приходить к какому-либо решению.

— До завтра, Вета, — мое имя он произнес с какой-то особой интонацией, а потом за ним захлопнулась дверь.

И я не выдержала.

Слёзы сами собой покатились по моим покрасневшим щекам. И сразу так плохо стало. Заныло раненое плечо, заболела голова. А внутри словно выжженное поле после разговора: ничего живого не осталось.

В таком состоянии меня нашла мама. Долго меня успокаивала, убаюкивая в своих тёплых объятиях. И лишь папа, неловко переминаясь с ноги на ногу, не знал, что делать и как помочь маме, чтобы меня подбодрить.

— Скажи, дочка: у вас с Мартином что-то случилось? Неладится? — сочувственно поинтересовалась мама, тревожно вглядываясь в мои, наверное, сейчас ужасно зареванные глаза.

Я, шмыгая носом, помотала головой.

— Не знаю, мам. Все так сложно…

Она тихо вздохнула.

— Я надеюсь, что все образумится. И вы все решите. Как бы там ни было, я вижу, как относится к тебе этот парень. И даже папа, вон, — с тихой усмешкой кивнула на отца мама, — твоего Мартина одобрил. Ты, главное, не руби сгоряча. Дай себе время.

Я невесело усмехнулась.

Может, мама и права. Да вот только она всего не знает. И если раньше вечное молчание Мартина и его нежелание разговаривать со мной, как с равноправным партнером, расценивалось мной, как не особо важный недостаток, который обязательно изживёт себя по прошествии определенного времени, то теперь он меня не на шутку пугал.

После плена и моего осознания, что не все хотят видеть в тебе разумную и состоятельную личность, с которой можно и нужно считаться, подобное поведения Мартина стало для меня неким «табу». С чем я точно не смогу мириться в будущем.

И хоть он и сказал, что будет меняться, но…

Разве мы это уже не проходили? Разве я об этом его уже не просила? Хоть что-нибудь поменялось? Нет…

И вот теперь опять верить ему на слово? Ждать и слепо верить, что об меня не станут вытирать ноги и я не буду сидеть в четырех стенах, не зная где он и чем занимается? И даже не буду иметь право знать об этом и спрашивать?

Я не вещь. Не ребёнок, не домашнее растение или питомец, которые только и существует, что ради услады его глаз. Нет!

И после всего произошедшего эта мысль буквально въелась мне в сознание, чтобы пускать теперь все на самотёк.

И, может быть, я не права. Возможно, я запуталась и раздуваю из мухи слона, но… и меня можно понять. Я пережила достаточно, по вине незнания и слепой веры в непонятно что.

Вечером меня опять навестили врачи. Проверили мои показатели и анализы. И, несмотря на то, что чувствовала я себя на редкость паршиво, мое здоровье медленно, но верно восстанавливалось. А регенерация, хоть и не так быстро, как нужно, но приходила в норму.

Хоть что-то хорошее.

А на следующий день, несмотря на то, что я боялась и одновременно ждала появления в своей палате одного конкретного оборотня, ко мне постучались:

— Можно? — тихо прозвучал знакомый голос.

А я удивленно воззрилась на пришедшую.

— Джесс? Проходи, конечно.

Подруга неуверенно вошла в палату. Выглядела она не очень: бледная и словно заплаканная. В растянутом свитере и простых джинсах — подобный стиль любила я, но точно не моя стильная подруга.

Что с ней?

Но, несмотря ни на что, я была безумно рада, что она пришла ко мне. И губы невольно растянулись в радостной улыбке.

Джесс, заметив это, тоже несмело улыбнулась, однако глаза ее все же напоминали огромные океаны невыплаканных слез.

— Как ты? — спросила она.

Я усмехнулась.

— Как видишь, не очень, — выразительно обвела взглядом свою палату и продемонстрировала забинтованное плечо, — Но сейчас уже гораздо лучше.

— Вета, то, что произошло… это ужасно, — произнесла девушка, содрогнувшись, — Я видела по новостям… Боже, неужели этим всем действительно руководил этот гребаный Пристли? Заместитель мэра! Кошмар…

— Да, так и есть…

— Вета, прости меня, пожалуйста, — вдруг всхлипнула омега, присев на край моей кровати, — Я… такая дура!

— Эй, ты чего?.. — кажется, она была на грани истерики и я совершенно не знала, что делать.

— Я… так погрязла в своих проблемах, что совсем забыла про тебя! Не брала трубку, не отвечала на твои сообщения, хотя видела, что ты их пишешь каждый день!

— Ну, — я пожала плечами и потом поморщилась от прострелившей руку боли, — Наверное, у тебя были причины так поступать. Возможно, ты хотела побыть одна…

— Хотела, да… но… Черт! — выругалась она, стирая выступившие на глаза слёзы, — Если бы мы были вместе, если бы я была рядом, то, возможно, этого бы с тобой и не случилось…

— Скажешь тоже! — фыркнула я, — Ты здесь совершенно не причём!

— Вета, — она подняла на меня красные глаза, и смотреть на неё сейчас такую было невыносимо, — Я же самая настоящая дура! И подруга никудышная! Прости меня, пожалуйста! Просто мне было так плохо и… и… стыдно…

— Стыдно? За что?

— Я… не знаю, что на меня нашло. Просто когда ты проводила все вечера с Солмнхеллом, мне было так грустно и одиноко, что я пошла в клуб. А он был такой… красивый и черт! Он так классно целуется! — говорила загадками Джесс, отчего я невольно хмурилась, не понимая, — И я вообще не поняла, как это произошло, но… я переспала с Кристианом.

— Погоди… с кем ты переспала? — застопорилась я.

— С Кристианом, черт его побери, Рейном! — мученически простонала подруга.

Мои глаза расширились от шока. А… как… это вообще как?

— А как же Оливер? — вспомнила я нашего одногруппника, — Вы же с ним вроде как… ну… дружите.

Джесс пристыжено прикрыла глаза.

— Черт, Вета, я и сама не поняла, как это случилось! Но я…