Фотография.

В наш цифровой век бумажные фотографии постепенно уходят, люди хранят свою историю в телефонах и компьютерах, но Александра Владимировна не поленилась сделать хорошего качества отпечаток и наверняка планировала вставить его в рамочку, чтобы поместить где-нибудь на виду. Я, конечно, не женщина, но на месте Александры Владимировны я поступил бы именно так: прекрасная фотография влюблённой парочки заслуживала того, чтобы ею гордились и хвастались.

Вы спросите, чем же личная фотография показалась мне интересной? А тем, что госпожу Андронову крепко обнимал Пётр Гаврилов, четвёртый игрок, покинувший онлайн-проект вместе с Альфредом Кегом.

* * *

Зелёный Дом,

штаб-квартира Великого Дома Людь

Москва, Лосиный Остров,

22 апреля, пятница, 11.19

Исторически сложилось так, что истинный облик многих строений Тайного Города приходилось скрывать от взоров обыкновенных москвичей: к примеру, нижние этажи башен чудского Замка украшали барельефы, объяснение содержания которых потребовало бы шести-восьми часов напряжённых лекционных занятий и концептуального пересмотра истории Земли; статуи, что прятались в нишах фасада штаб-квартиры концов, легко потянули бы на дерзкое нарушение нравственности и, как следствие, на принудительные общественные работы часов на тысячу, плюс расходы на демонтаж; а некоторые архитектурные изыскания масанов показались бы дикими даже привыкшим к депрессивным строениям петербуржцам. Однако самым большим среди скрываемых объектов был Зелёный Дом — расположенный в дальнем уголке Лосиного Острова дворец людов, который его хозяева полностью прятали от посторонних глаз. Массивный снаружи: стены и башни сложены из огромных валунов и толстенных, в несколько обхватов, брёвен — и элегантный внутри, Зелёный Дом являл собой гармоничное сочетание несокрушимой крепости и роскошной резиденции, достойно оттеняющей пышность королевского двора. Морок скрывал Зелёный Дом целиком, охранные артефакты сбивали с дороги случайных челов, заставляя обходить территорию стороной, и, по сути, посреди Лосиного Острова образовалось обширное «белое пятно», заглянуть в которое можно было лишь по особому приглашению. Ну, а колдуны, умеющие видеть сквозь морок, могли посмотреть издалека, например, с высоты птичьего полета, и насладиться прекрасным видом на древний и красивый комплекс.

Однако даже подготовленные наблюдатели могли увидеть только главное здание и контуры пристроек, потому что крылья дворца, особенно «королевское», закрывали настолько мощные охранные арканы, что сквозь них не пробивались даже лучшие маги Тайного Города, и именно в «королевском» крыле, точнее, в королевских покоях, а ещё точнее, в королевской спальне, происходил весьма интересный диалог.

— Мы что? — растерянно переспросил барон.

— Оставшееся до свадьбы время будем жить отдельно, — не допускающим возражений тоном повторила королева. — Я здесь, во дворце, а ты у себя в домене. Подданным это понравится.

— Подданные всё знают о наших отношениях, и подобный ход…

— Им понравится, — закончила королева. — Я знаю.

— Гм… Я тоже, — не стал скрывать Мечеслав.

— Значит, спорить не о чем. — Всеслава легко поцеловала жениха в щёку и потянулась, по-детски щурясь на пробивающиеся сквозь приоткрытые шторы солнечные лучи. Тончайшая ткань ночной сорочки пришла в движение, и явственно обозначился округлившийся животик Её величества. — Традиции для того и придумали, чтобы их соблюдать.

— Попахивает лицемерием.

— Мы слишком много занимаемся политикой.

— Только не друг с другом, — буркнул мужчина.

— Друг с другом — никогда.

Королева устроилась перед зеркалом и задумчиво оглядела многочисленные баночки с кремами и мазями, то ли размышляя, с какой начать, то ли вспоминая сегодняшнюю схему. Барон же медленно прошёлся по комнате, обдумывая услышанное и, возможно, пытаясь отыскать аргументы против раздельного проживания до свадьбы, не нашёл, бросился в кресло и сменил тему:

— Ожега докладывала тебе о настроениях в Доме?

Формально Мечеслав не имел права читать отчёты и доклады воеводы «секретного» полка, тем более раньше королевы, и даже неформально такого права не имел. Однако из всех правил, даже незыблемых, бывают исключения. Владетель домена Сокольники был не только светлейшим женихом, без пяти минут принцем-консортом, но и редким, даже по людским меркам, умником, ухитрившимся сформировать необычайно крепкую партию преданных сторонников. На первый план Мечеслав не лез, роль свою не выпячивал, жрицам, особенно тем, кто его не терпел, не хамил, и потому враги опасались барона даже больше, чем королевы.

— Что тебя смущает?

— Ожега докладывала?

— Насколько я понимаю, всё спокойно, — ответила Всеслава, легко массируя веки. — Подданные в нетерпении ждут праздника. Так же, как и весь Тайный Город.

— И принимают ставки на пол нашего ребёнка.

— Пусть принимают, — передёрнула плечами королева. — Это означает, что они его не боятся.

— Сейчас не время бояться ребёнка, сейчас боятся нас: тебя и меня. — Барон потёр старый шрам на шее, как всегда делал в минуты задумчивости и непростых разговоров, после чего продолжил: — Кто-то распускает слухи, что мы готовим реформу престолонаследия.

— Я не первая рожающая королева, и всякий раз недоброжелатели короны обязательно запускали подобные слухи, я узнавала.

— Честно говоря, мне плевать на других королев. Сейчас дело касается нас, и мне не нравится происходящее. — Мечеслав помолчал. — Я чувствую угрозу.

— Мы на вершине власти, любимый, — тихо ответила Всеслава. — Мы всегда чувствуем угрозу.

— А если не чувствуем?

— Значит, мы мертвы. — Королева понюхала духи, но пользоваться ими пока не стала, вернула флакончик на место и, глядя на жениха через зеркало, произнесла: — Никто не будет слушать провокаторов, поскольку есть много факторов, каждый из которых способен закрыть нашему ребёнку путь на трон: должна родиться девочка, причём у неё должны быть магические способности, причём не ниже уровня «возможно, жрица». Только тогда у нашего ребёнка появятся законные притязания, а у нас — основания для гипотетической возни с реформой престолонаследия.

— То есть ты готова пойти на реформу? — быстро спросил Мечеслав.

До сих пор Всеслава не давала ему внятного ответа, и барон рассчитывал… Нет, не дала и сейчас.

— Позволь мне сначала родить.

Учитывая, что пол и магические способности ещё не рождённого ребёнка имели огромное значение для подданных, Всеслава наложила на событие мощнейшее отклоняющее заклинание, делающее бессмысленным предсказания и разрушающее в пыль арканы магического анализа любого уровня. Тайному Городу, включая высших магов Ордена и Тёмного Двора, оставалось лишь гадать, кто в положенное время явится на свет, и делать ставки. Побочный эффект заклинания заключался в том, что родители и сами не знали, кого ждёт королева, но это неудобство они готовы были терпеть.