Из моих дневников Курт помог мне сделать недурственное пособие по психиатрической медицине, которые изучали все лекари, желающие работать в моём госпитале и по нему сдавали отдельный экзамен.

Курта мы усыновили официально, он также проявлял интерес к лекарскому делу и помогал мне в госпитале, но Рехольд потребовал пройти трёхгодичные курсы в военной школе и мальчишка пропадал всё время там. Маркус поступил в магическую академию, переехал в общежитие, снами осталась только Морика.

И неожиданно остро почувствовала, что хочу иметь детей, муж был безумно счастлив. Не могу сказать, что он залюбил меня до смерти, но очень старался. И через девять месяцев на свет появились наши карапузы, беспокойные, орущие и днём, и ночью, магически одарённые карапузы. И если Маркус, со своим умением влипать в неприятности, стал проблемой магической академии, то у малышей до поступления в магическую академию было ещё семнадцать лет.

А сегодня был ошеломительно тёплый весенний день и мы с детьми вышли на лужайку получить свою порцию витамина Д.

Пришла моя горничная, затютюшкала с детьми, принесла бутылочки с молоком. Рехольд лёг на спину и уложил мою голову себе на грудь.

— У нас четверо мальчишек, не хватает хотя бы ещё одной девочки.

Сыновья заголосили, снова схватили друг друга за волосы, одновременно кинули бутылочки в траву и опять подожгли плед. Запахло горелым. Горничная бросила панический взгляд на нас, словно собиралась вот-вот сбежать.

— Лет через пять, — покосился на детей муж, — или шесть.

Я засмеялась.

Вдалеке мы увидели, как через поляну к нам семенил дворецкий, позади, чеканя шаг, шёл Адриан, одет он был в строгий чёрный парадный костюм. За эти пять лет, мы ни разу не виделись.

Мы с мужем встали, я надела домашние туфли, в груди слегка потянуло отголоском прошлого.

— Ваше сиятельство, — объявил дворецкий, — пожаловал его светлость, герцог Адриан Ак’Регронский.

После неудавшегося переворота и помощи генерала Дрогорд вернул ему титул и земли.

— Ваша светлость, — присела в реверансе я.

В глазах Адриана промелькнула какая-то эмоция, но понять я её не успела, она тут же исчезла.

Он поздоровался, покосился на детей, поздравил с пополнением, и они отошли с мужем в сторону.

Дети притихли и рассматривали чужого дядю, открыв рты, не зная бояться его или нет.

Адриан возмужал, черты стали более суровыми, кончики губ опустились, словно он разучился совсем улыбаться, плечи, казалось, ещё раздались вширь, но, как и раньше, он был удивительно хорош.

Рехольд позвал его на обед, генерал согласился, мы с Рехольдом привычно подхватили детей на руки и пошли в дом.

К обеду я переоделась в обычное домашнее платье, детей оставила с горничной.

— Мама, — зашла в столовую Морика, — хотела с тобой посоветоваться… О, дядя Адриан, простите ваша светлость, рада вас видеть, как вы поживаете?

— Как и всегда, малышка, неплохо! Ты повзрослела, стала совсем невестой.

Девочка зарделась, сегодня Морика действительно была необычайно хороша, она надела светло-бирюзовое платье, которое подчёркивало глубину её зелёных глаз.

Морика так восхищённо смотрела на генерала, что я бы испугалась за девичье сердце, если бы не знала, что оно уже давно занято другим. Она с первого взгляда влюбилась в друга Маркуса из академии.

— Вы приехали на бал в честь помолвки короля? — поинтересовалась Морика.

— Да, не смог отказаться от приглашения, если твой отец не будет против, хочу поехать с вами.

Улыбнулся мужчина.

— А где вы остановились? В гостинице? — с интересом спросила Морика.

— Я купил дом в городе, — с лёгкой грустью проговорил генерал.

— Вы должны нас пригласить, чтобы мы на него посмотрели, — восторженно сказала она.

— Обязательно!

— А насколько вы здесь?

— На неделю. Нужно привести дела в порядок.

Весь обед мы непринуждённо разговаривали. Адриан охотно рассказывал про другие земли, Морика с восхищением слушала. Было видно, что мужчина соскучился по семье Рехольда, где раньше был частым гостем.

Но я то и дело замечала задумчивый взгляд Адриана, муж хмурился всё сильнее.

Наконец, я не выдержала:

— Простите, нам нужно собираться к балу.

Мужчины встали, мы с Морикой вышли.

Для бала я выбрала тёмно-синее платье с золотым кружевом по подолу и тонкой золотой вышивкой, на руки надела длинные золотые перчатки, волосы я собрала в низкий свободный пучок.

Рехольд надел синий костюм с золотыми запонками.

Морика была в нежно-голубом. Курт надел синий костюм, как и Рехольд, Маркуса из академии не отпустили.

— Ты великолепно выглядишь, — шепнул муж.

— Ты тоже.

На Адриана я старалась не смотреть.

Во дворец мы приехали вовремя, распорядитель бала поставил нас у стены, недалеко от трона, для встречи с будущей королевской четой.

Дрогорд вышел в зал с невестой, принцессой Пцерийской.

Она была высокой, практически одного роста с королём, с непривычно светлыми, почти белыми волосами, с резковатыми чертами лица, уверенным умным взглядом.

Проходя мимо нас, подмигнула.

Два месяца назад король, закутанный в плащ и одетый как настоящий пират, принёс её в наш дом. Будущая королева была жива, но без сознания. Всё её тело было со множеством ушибов, порезов и синяков, в волосах песок и тина, на ногах грязь с прилипшими и засохшими водорослями, словно её волнами било о скалы, но серьёзных повреждений не было.

С ними одетая в совершенно мокрый мужской костюм стояла Мира Эрхорис, которая когда-то помогла нам найти артефакт в деревне у Дириша, и держала в руках чудну́ю коробочку.

Когда они зашли в гостиную, Эрхорис упала в кресло со словами:

— Слава всеблагому думала, мы никогда не дойдём. Я, если что, не ранена!

Кивори отвела её в купальню и дала сменную одежду переодеться.

По тому, как метался в гостиной бывший король воров, пока я осматривала принцессу и приводила её в сознание, поняла, что ему она далеко не безразлична.

По кристаллу срочно вызвала в наш дом Локуса Рихта, единственного, кому могла доверить эту тайну, и кто всегда был предан Дрогорду, даже когда тот был слепым Дроком. Когда Локус пришёл работать в госпиталь, он понял, что ему мало просто заниматься лабораторией, раз он работает в госпитале, он обязан иметь лекарское звание, выучился, сдал экзамен, стал практиковать и оказался просто гениальным хирургом.

Дрогорда я тоже осмотрела, хотя он пытался от меня отмахнуться, мне не понравился его синяк на боку, могло быть внутреннее кровотечение и я оставила короля на попечение Локуса.

Принцесса Клементина пробыла у нас месяц. Король каждый день её навещал, на наших глазах происходило чудо зарождения настоящей любви.

Об обстоятельствах своего знакомства они не рассказывали.

Наконец, Рехольд и Шон,