по улицам Эр-Рияда. Едем по бедному кварталу, где мальчишки носятся у глиняных домов.

— Это все так странно, Лена. Советский Союз никогда не воспринимал всерьез Саудовскую Аравию. Мы вели борьбу с западом. Создавая социалистические режимы на Ближнем Востоке, мы просто уменьшали влияние капиталистического лагеря. Саудиты же воспринимали наши действия, как угрозу лично для себя. Будто бы мы их лично окружаем социалистическими странами. Подрываем исламское влияние.

— Ну, если подумать, так оно и было, — хмыкаю я. — Эмансипированные женщины в ближайшем заграничье им точно не нужны.

— Но для нас-то это была просто Моська под ногами слонов. Кто принимал всерьез опасения регионального игрока? А расслабленные шейхи, которым кроме женщин мало что в жизни надо, увидели в наших действиях угрозу своему образу жизни. Два точных удара — поддержка талибана в Афганистане и увеличение добычи нефти, которое поспособствовало резкому падению цен, помогли западу добить Советский Союз.

— Интересная точка зрения. Думаешь, основная мотивация саудитов была в страхе, что женщины выйдут из-под контроля?

— Секс вообще важная мотивация для мужчин, особенно восточных. Даже когда на первый взгляд все выглядит как-то иначе, — усмехается Никита, — но в данном случае да, шейхи согласились урезать свои доходы, потому что существовал риск образу жизни и этому самому сексу. А помощь тебе, Лена, это удар ниже пояса одному из этих шейхов. Покушение на основы государства, так сказать. Мелочь, а приятно.

Издаю невольный смешок. В таком случае своим побегом я тоже как бы мщу за Советский Союз. Кто бы мог подумать.

— Все-равно, я очень благодарна тебе, Никита. Какая бы мотивация у тебя не была.

На мгновение лицо мужчины принимает смущенный вид. Он тут же берет себя в руки.

— Вернемся к нашим баранам, Лена. Нам нужно обсудить все детали.

Глава 75. Операция

— Добрый вечер, моя луна! — Мансур начинает разговор задушевным голосом.

Это наш последний в жизни контакт, и мне немного грустно. Сажусь в кресло, ставлю аппарат на подлокотник. Откидываю голову на спинку и закрываю глаза.

— Не назвала бы его добрым. Завтра твоя помолвка?

— Да. Сразу после церемонии я выезжаю к тебе.

— Я лицезрела твою невесту. Она очень мила. Подозреваю, что после вашего знакомства, ты не станешь никуда спешить.

— Тебе не о чем волноваться, Латифа. Это договорный брак. Мои чувства к тебе неизменны, завтра я намерен это доказать.

В груди печет, под закрытыми веками скапливаются слезы.

— И какие же у тебя чувства? — тихо шепчу в трубку. Пусть это эгоистично, но я хочу услышать его ложь на прощанье. Украсть последнюю иллюзию в копилку своей памяти.

— Я люблю тебя, моя луна! И буду любить всегда!

— Будь счастлив в своей новой жизни, Мансур! Прости, но я очень хочу спать.

Кладу трубку на рычаг и оплакиваю наш почивший союз. Благо, времени на это не так много. Мне нужно подготовиться к завтрашней операции.

Выгребаю из сейфа все свои украшения. Оставляю только то самое первое колье, которое Мансур подарил мне на свадьбу в качестве махра.

Все остальные драгоценности начинаю скреплять между собой. За прошедшие годы брака моя сокровищница значительно пополнилась. Это не какие-то два несчастных колье. Невольно радуюсь, что в этот раз мне не нужно никуда плыть. Но и нести на себе весь этот груз тоже нелегкая задача.

Утром наматываю вокруг тела получившуюся драгоценную цепь. Смотрю в зеркало. Я сейчас похожа на экзотическую танцовщицу, которую обвила змея в несколько витков.

Натягиваю сверху боди, чтобы зафиксировать конструкцию и исключить бряцание металлических элементов при движении. Под рукава абайи надеваю жесткие браслеты.

Приезжаем с Галебом к Саудам. Как обычно, охрана остается ждать нас в машине. Часа три в запасе есть. Когда нас хватятся, будет уже поздно.

Заходим в дом Саудов. Останавливаемся на пороге. Улыбаюсь лучезарно Амине и протягиваю красивую коробку, в которую упаковала домашнее печенье.

— Мы просто хотели преподнести вам подарок в связи с русским праздником Старым Новым годом, — объясняю я цель визита.

— Проходите, Латифа! — приглашает хозяйка дома.

— Нет, в следующий раз. Сегодня много дел, — еще раз лучезарно улыбаюсь и разворачиваюсь на выход.

Галеб удивленно смотрит на меня.

— Я потом все объясню, милый, — негромко говорю ему по-русски.

С главной дорожки сворачиваем в сад. Обходим дом Амины и движемся ко второму выходу из резиденции, который выходит на параллельную улицу. Без вопросов преодолев КПП, садимся в ожидающее такси. Проезжаем пару переулков и пересаживаемся в другую машину. Снова петляем по улицам. Еще одна пересадка, теперь уже в машину с дипломатическими номерами и тонированными стеклами.

— Мам, что мы делаем? — испуганно спрашивает Галеб.

Тяну его к себе на колени и смотрю в глаза.

— Я должна уехать, Галеб, и хочу, чтобы ты поехал со мной.

— Куда мы поедем? На залив? — с надеждой в голосе интересуется сын.

— Нет, мы поедем на мою родину, в Россию, это другая страна.

— Зачем нам туда ехать? — Галеб сводит брови вместе и напоминает этим своего отца.

— Твой папа больше не любит меня, он берет другую жену. Я боюсь, что тебя у меня заберут и поселят в доме Вафии, — пытаюсь не думать сейчас о том, что я лукавлю. Но такая опасность всегда существует. Не сегодня, так завтра. Технически я не лгу.

— Я не хочу в дом Вафии, — Галеб отчаянно крутит головой.

— Я тоже не хочу, чтобы ты туда ехал. Поэтому забираю тебя с собой.

— А папа? — губы сына подрагивают.

— У него много детей, милый. А ты у меня один. Я не могу здесь тебя оставить. Мы должны уехать. У нас нет другого выхода.

Галеб жмется ко мне и начинает всхлипывать, орошая слезами ткань моей абайи. С переднего сиденья ко мне поворачивается Никита и вопросительно поднимает бровь. Чуть заметно киваю, закрывая глаза. Он много раз меня заверил, что препарат полностью безопасен для ребенка, но мне все равно безумно страшно. Я не вижу, как он делает инъекцию в предплечье сына, только чувствую, как от укола ребенок дергается в моих руках. Плач усиливается, но потом постепенно стихает. Маленькое тельце обмякает в моих объятиях.

Заезжаем на территорию посольства. Адреналин шкалит в крови. Все мои движения становятся отточенными, мозг работает четко. Будто выполняет заученные действия,