– Я имею в виду Устинова. Что вы с ним все время лаетесь на Политбюро? Он все-таки за оборонку отвечает, причем уже не одно десятилетие этим занимается.

– Леня, твой Устинов иногда такие вещи предлагает, за которые его бы при Сталине к стенке поставили.

– Ты что несешь, Андрей?

– Не несу, а говорю. И ты, Леонид, ему частенько поддакиваешь.

– Ничего я не поддакиваю, с чего это ты взял?

– Как с чего? Я вам обоим уже неоднократно говорил, с какой такой стати мы должны холуйски склоняться перед требованиями американцев? Почему мы не идем на сокращения на равных? Почему должны постоянно уступать? Ведь у нас в основе всех переговоров должен быть принцип равной безопасности. Ты, вроде бы, со мной соглашаешься. Когда проходим с тобой все контрольные цифры – все нормально. Но стоит мне уехать, как на тебя наседает этот Устинов и ты тут же соглашаешься уже с его позицией. Вот я сейчас в Польшу на днях улетаю и уверен – эта история опять повторится. Разве не так?

Эти слова явно были не по душе генсеку, который даже встал с дивана и пересел в кресло – подальше от собеседника.

– А чего ты обижаешься, Леонид? – искренне удивился Гречко. – Мы с тобой коммунисты, фронтовики и можем говорить друг другу правду в глаза, а не за спиной. Вот я тебе и говорю. Неужели ты не понимаешь, что мы во вред своей обороне все это делаем! У нас специалистами по военным делам почему-то становятся технари, а не военные, которые по своему предназначению именно за безопасность страны и отвечают. У нас же есть Генеральный штаб, есть главнокомандующие видами Вооруженных Сил, а у них в свою очередь главные штабы. И везде офицеры-специалисты. Это же ведь наше общее мнение! Так нет, у тебя почему-то Устинов первый знаток по всем проблемам – и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в науке, и в культуре, и, конечно, в военном деле. А постоянно идти американцам на уступки – значит обречь себя. Неужели это не понятно?

– А тебе не понятно, что нам не воевать с американцами надо, а мосты строить? – встрепенулся Брежнев. – Наш народ достаточно настрадался и по праву заслужил мирную жизнь. Хватит нам конфронтаций!

– Ты из меня ястреба не делай, – отмахнулся от генсека министр. – Я так же, как и ты с Устиновым, не хочу конфронтации. Речь о другом – о том, что мы слишком лебезим перед американцами. Холуями не надо быть, вот я о чем. Иначе рано или поздно они нам на шею сядут, а мы и не заметим. У нас и так молодежь наполовину американизирована, а с вашими подходами она и вовсе захочет с потрохами продаться за какую-нибудь жвачку или джинсы.

– Ну, знаешь…, – не договорив фразу, Брежнев вскочил со своего места и выбежал из гостиной.

Было слышно, как он взбежал по деревянной лестнице наверх, к себе в кабинет, и закрылся там, захлопнув дверь. Какое-то время Гречко сидел в одиночестве, после чего тоже поднялся и направился в прихожую. Когда он одевал на себя шинель, из кухни вышла Виктория Петровна – жена генсека.

– А где Леня? – удивилась хозяйка, увидев, что гостя никто не провожает.

– Твой Леня как красна девица обиделся и упорхнул в свою светлицу, – грустно улыбнулся Гречко. – Упрашивать его вернуться я не буду – пусть дуется, как мышь на крупу. Надеюсь, к завтрашнему утру остынет. А тебе, Вика, спасибо за чай. Спокойной ночи.

И Гречко вышел за порог, где его давно дожидалась правительственная «Чайка».

7 октября 1973 года, воскресенье, Москва, Киевский вокзал

Возвращаться в гостиницу с дипломатом, набитым деньгами, Пустовил не решился, поэтому отправился из Лужников на Киевский вокзал. Задача у него была простая – спрятать дипломат в ячейку камеры хранения, чтобы десятого октября передать эти деньги своим начальникам, которые должны прибыть сюда на финальный матч Кубка СССР. Но знай он, чем это для него обернется, предпочел бы на вокзал не ехать, да еще на ночь глядя. Но вышло все так, как вышло.

Пустовил подошел к свободной ячейке и, прежде чем отправить в нее дипломат, открыл его, чтобы убедиться, на месте ли деньги. Все было в порядке: пачки с банкнотами лежали на дне чемоданчика, прикрытые газетой «Советский спорт». Вполне удовлетворенный этим, Пустовил закрыл дипломат и собирался поставить его в ячейку, когда по громкой связи на весь вокзал бодрый женский голос объявил о прибытии очередного поезда. Это объявление прозвучало так неожиданно, что рука Пустовила дрогнула и выпустила кейс. Тот упал на бетонный пол и открылся. Пачки с деньгами рассыпались по полу. Проклиная себя за небрежность, Пустовил бросился собирать деньги, бросая одну пачку за другой в дипломат. И тут его за этим занятием застал постовой милиционер – сержант Игорь Стрельников.

– Гражданин, откуда у вас столько денег? – спросил страж порядка, как скала нависнув над Пустовилом.

– Это служебные деньги, я везу их в Киев, – закидывая последнюю пачку в кейс, ответил незадачливый коммивояжер.

– У вас есть на них соответствующая бумага? – продолжал задавать вопросы сержант.

– Какая еще бумага – у меня есть служебное удостоверение, – и Пустовил достал из внутреннего кармана плаща «корочку» члена Федерации футбола Украины.

Сержант внимательно ее прочитал и вновь спросил:

– Сколько денег в вашем дипломате?

– А какое вам, собственно, дело? – возмутился Пустовил. – Вот же мое удостоверение.

– Но оно не объясняет происхождения этих денег. А их у вас, как я видел, не одна тысяча.

Пустовил внезапно понял, что этот сержант так просто от него не отстанет, поэтому решил использовать неоднократно опробованный им ранее прием. Он извлек на свет портмоне и, открыв его, спросил:

– Товарищ сержант, я готов понести убытки, лишь бы уладить эту проблему мирно, – и Пустовил достал купюру в 25 рублей. – Четвертной вас устроит?

– Вы собираетесь дать мне взятку? – не скрывая своего изумления, спросил сержант. – Да вы совсем совесть потеряли. А ну-ка, пройдемте со мной.

И милиционер решительно взял Пустовила за локоть и буквально потащил его за собой в линейный отдел милиции при вокзале. Там он заставил задержанного сесть на стул, а сам подошел к телефону и набрал на диске какой-то номер. И когда на другом конце провода сняли трубку, произнес:

– Товарищ майор, я задержал гражданина, у которого при себе большая сумма денег. Нет, товарищ майор, значительно больше – у него целый дипломат забит пачками банкнот. Он даже предлагал мне взятку, чтобы я его отпустил. Хорошо, товарищ майор, жду.

Все это время Пустовил мучительно размышлял о том, как ему выпутаться из этой ситуации. Поняв, что сержант человек принципиальный, он решил попробовать надавить на другие струны в его душе.

– Вы задержали человека, который является должностным лицом. Я работник Федерации футбола Украины и если мое руководство узнает о том, что здесь произошло, вам не поздоровится. Лучше отпустите меня с миром, вам же лучше будет.