И потрепав мальчишку по шевелюре, Ленька ловко перемахнул через забор и был таков. А случай для того, чтобы расплатиться, представился Леньке уже очень скоро.

Как-то осенью Бесков с двумя своими сверстниками по двору оказался вовлечен в компанию, которой заправлял трамвайный вор по кличке Гуливан. Мальчишек он приметил давно, замышляя использовать их в своих воровских делишках. Он работал «суматошником» на Бухаринской улице, грабя пассажиров трамвая № 24. Работал он не один, а именно компанией, в которую входили пацаны 10–13 лет. Их задачей было втиснуться утром в переполненный трамвай и начать толкаться, пробираясь в середину состава. В этой сутолоке Гуливан и работал, ловко опустошая карманы и сумки беспечных пассажиров, которые отвлекались на суматошных подростков (за это их и называли «суматошниками»). А потом, на пустыре за станцией «Москва-Товарная», Гуливан производил расчет с мальчишками – вручал им определенную сумму в рублях за старания.

Бесков попал в компанию Гуливана случайно. Был у него дружок, Митька Захаров, который дважды помогал Гуливану опустошать карманы трамвайных пассажиров в компании еще с тремя мальчишками. Но в тот день один из пацанов прийти не смог и Митька уговорил Бескова выручить Гуливана.

– Тебе и делать ничего особенно не надо будет, – убеждал приятеля Митька. – Знай себе расталкивай пассажиров. А за это Гуливан нам по рублю каждому обещал – купим себе настоящий кожаный мяч.

Собственно, именно этот мяч и перевесил чашу весов у Бескова – о таком подарке они во дворе давно мечтали, да денег не было. Мяч продавался в спортивном магазине на Таганке, выставленный на витрине во всей своей красе: с гладкой кожей и белой шнуровкой. Чтобы его заиметь, Бесков и согласился войти в компанию Гуливана. Хотя узнай об этом его мать – женщина очень строгих правил – ему бы за это, ох, как досталось.

Они шли всей ватагой на Бухаринскую улицу, предвкушая, что сразу после дела рванут на Таганку и купят вожделенный мяч. Как вдруг впереди они заметили Леньку Гороха. Он стоял на углу дома, где красовался здоровенный щит с рекламой пудры «Коти», с неизменной папиросой в зубах. Увидев Гуливана, он жестом подозвал его к себе.

– Куда топаешь, Гуливан? – спросил Ленька.

– Ясно дело куда – на Бухарчика, трамвайщиков трясти, – последовал ответ.

– Отменяй свой поход – сегодня на «двадцать четверке» легаши из МУРа «арканить» будут.

– Ты туфту не гонишь? – насторожился Гуливан.

– Ботало попридержи, – выплевывая папиросу, пригрозил Ленька. – Сказано тебе: арканить вас будут. Так что не дрочи судьбу – объявляй выходной. Кстати, кто это у тебя там среди малолеток?

– Какой? – спросил Гуливан.

– Вон тот – в перелатаном пальтишке.

– Это Коська Бес.

– Кликни его сюда.

Гуливан позвал Бескова и, когда тот подошел, Ленька спросил:

– Ты на кой ляд с Гуливаном связался, Бесенок?

– Нам деньги нужны, чтобы мяч кожаный купить, – честно признался Бесков.

– Мяч дело хорошее, но сегодня Гуливан вас не в магазин приведет, а прямиком в мильтярню.

Сказав это, Ленька перевел взгляд на Гуливана:

– Значится, так, кореш, слушай меня внимательно. Бесенка больше в свою гоп-компанию не привлекай – ему другая маза светит. Он футболистом хорошим будет, а ты его хочешь в «суматошники» записать. Я ясно ботаю?

Вместо ответа Гуливан сплюнул себе под ноги, что означало – он хоть и недоволен словами кореша, но спорить с ним не станет.

– Где твой мяч продается? – вновь перевел взгляд на Бескова Ленька.

– На Таганке, рядом с фабрикой Володарского.

– Ну, тогда пошли за твоим мячом – у меня сегодня гроши завелись. Заодно я с вами в футбол погоняю – давненько я мячик не пинал.

И обняв Бескова за плечи, Ленька повел его в обратную от Бухаринской улицы сторону. Так Ленька Горох отдал свой должок Косте Бескову, или Бесенку, как он его ласково называл.

8 октября 1973 года, понедельник, Москва, Шоссе Энтузиастов

Вспоминая теперь о тех событиях, Бесков вышагивал по улице своего детства и никак не мог избавиться от ощущения, что все это происходило много лет назад не с ним. Что тот Бесенок, который гонял здесь когда-то в футбол, это не он вовсе, а совсем другой человек, который так и остался там, в прошлом, где Москва была преимущественно деревянная, где все удобства были во дворе, где местом для дворовых баталий служил пустырь, а любимым развлечением мальчишек, помимо футбола, было жонглирование тряпочкой, в которую завязывали монету или пломбу и били ее не переставая ногой, кто больше сможет. В разгар этих размышлений Бескова кто-то окликнул по имени. Он обернулся и увидел рядом с собой пожилого мужчину, выгуливавшего собачку – карликового пуделька абрикосового цвета. Вглядевшись в лицо этого человека, Бесков ахнул – это был никто иной, как Митька Захаров, с которым они когда-то жили в одном дворе. В последний раз они виделись сразу после войны на стадионе «Динамо»: Бесков тогда играл за динамовскую основу, а Захаров, вернувшись с фронта по ранению (у него была перебита левая рука), работал в «Москабеле» и специально пришел на матч «Динамо» – ЦДКА, чтобы увидеться с Бесковым.

– Приехал детство вспомнить? – поинтересовался Захаров у тренера, после того, как они обнялись.

При этом Дмитрий освободил своего пуделька от поводка, чтобы тот не мешал их разговору.

– Не боишься, что убежит? – спросил Бесков.

– Не боюсь – Фаня у нас девочка послушная, от своего папки далеко не отходит, – ответил Захаров, пряча поводок в карман своего плаща.

Они стояли на тротуаре, а собачка отошла в сторонку – на лужайку, где росла пожухлая трава.

– А ты, значит, Митяй, по-прежнему здесь обитаешь? – спросил Бесков.

Когда-то они с Захаровым жили на одной улице – Школьной, куда семейство Бесковых переехало в начале 30-х из дома, что стоял рядом со станцией «Москва-Товарная».

– На Библиотечной, рядом со школой – мы туда с женой и дочкой в 49-м переехали.

Эта улица была «соседкой» Школьной, поэтому полноценным переездом это назвать было трудно.

– Из наших еще кто-нибудь остался? – поинтересовался Бесков.

– Никого – все разъехались: кто на другие концы, а кто и в мир иной. Витьку Голубя помнишь? Прошлым летом разбился, когда на дачу ехал. А Игорек Елисеев с Володькой Мухиным в этом году богу душу отдали.

– Они же оба нашего возраста были? – удивился Бесков.

– Водка никого не жалеет, – грустно вздохнул Захаров, после чего решил сменить грустную тему: – А ты все там же, в «Динамо»?

– Да, российские команды инспектирую.

– Ну, и как в глубинке футбол развивается – так же, как и высшей лиге?

Услышав в этом вопросе иронию, Бесков спросил: