Мортиры, снятые с керченских батарей и установленные на броненосцы, исправно отправляли смерть и разрушение на турецкий берег. Сорока минут обстрела хватило для того, чтобы вся полевая артиллерия, предназначенная для отражения высадки русского десанта, перестала существовать…

…Полковник Пирумов снова почувствовал легкий приступ «морской болезни». Пришлось поспешно покинуть каюту и подняться на палубу. На свежем воздухе стало полегче. Легкий ветерок обвевал лицо, палуба, казалось, раскачивается не столь резко, как пол каюты.

– Не спится, Илья Фомич? – стоящий у борта Гаршин повернулся. – Слышу, вроде шаги знакомые…

– Не спится, Павел Петрович, – подтвердил Пирумов. – Вам тоже?

– Виной тому отвратное состояние нашего снабжения. Вспомните, как мы брали Трапезунд и Эрзерум, думая, как бы сберечь последние патроны. А сейчас? Почти ничего не изменилось.

– Знаете, – подойдя к фальшборту, Пирумов слегка приподнял голову, разглядывая светлеющее в восточном направлении небо. – Разговаривал я тут недавно со своим старым другом, полковником Кузьминым. Он сейчас в инспекторах ГАУ служит, у генерала Маниковского. Так вот, со снарядами интересный казус получается. Они посчитали, и выяснилось, что всего истрачено не более трети запаса, с учетом поступления с заводов. С патронами почти так же… – Он помолчал, глядя на идущие рядом корабли охранения. – Так что сейчас разбираются, кто у нас такой умный, из-за чего снаряды не поступали.

– Прав был, видимо, генералиссимус Суворов, – усмехнулся Гаршин, – любого интенданта после года службы можно смело вешать без суда и следствия.

– Похоже, хотя не пойму, зачем им снаряды-то нужны, – кивнул Пирумов и тут же вскинул руку. – Началось?

Солнце в это мгновение выскочило из-за горизонта и одновременно откуда-то спереди донесся отдаленный звук, похожий на отзвук залпа главного калибра.

– Да, линкоры открыли огонь.

– Пойду вниз, к своим, готовиться.

Хотя на гребнях турецкого берега и возвышались укрепления, издали казавшиеся неприступными, но даже издали видны были недостатки в их размещении, запустение и отсутствие защитников. Сражение за Дарданеллы обескровило турецкие армии, дислоцированные в Проливах, целых два корпуса, усиленные и набранные из самых боеспособных частей, недавно перебросили на западную границу, к Эдирне, против мобилизующейся болгарской армии. Кавказская армия давила с востока, уничтожая посланные ранее подкрепления и угрожая безопасности центральных провинций со стороны Малой Азии…

Высадка началась по плану. Передовой отряд, батальон кубанских пластунов, «выпрыгнул» из транспорта в считанные минуты. Дозоры турок даже не успели предупредить стоящую в поселке роту о десанте и легли прямо на пляже, даже не выстрелив ни разу в сбегающих по трапам вылезшего на берег носом судна. А потом… Потом началось то, о чем так переживал опытный полковник. Одно дело – тренировки в спокойной обстановке и другое – реальный бой. Пока пластуны добивали роту турок и продвигались вперед, первый батальон бакинцев начал погрузку в шлюпки. Вдоль борта судна сбросили грузовую сеть и по ней, медленно, словно забыв все тренировки, под аккомпанемент ругани фельдфебелей солдаты спускались в качающиеся на волне плавсредства. Приклады винтовок то и дело застревали в ячейках сети, вызывая дополнительные задержки.

Полковник молча смотрел на все это безобразие, изредка жестами подгоняя субалтерн-офицеров и машинально жуя мундштук с вставленной в него папиросой. Казалось, еще немного и он просто взорвется, но Пирумов героическим усилиями сдерживал себя.

Тем временем на берегу разгорался бой. Продвинувшиеся вперед кубанцы столкнулись со спешащими к укреплениям турками, расквартированными вдали от берега, силой до батальона. Прозвучал недружный обоюдный залп, после чего и те и другие дружно, словно сговорившись, бросились в штыки.

Шлюпки одна за другой отходили от выпуклого борта судна. Волна подбрасывала их, из-за чего у нескольких солдат сразу же начался приступ морской болезни. Высунув язык и старательно глотая слюну, они тщетно пытались освободиться от подступавшего к горлу неприятного ощущения.

– Разрешите обратиться? Как вы думаете, вашбродь, мы вовремя высадимся? – спросил ротный фельдфебель, худощавый мужик с лицом весьма озабоченного чем-то человека, у сидящего рядом с Пирумовым командира роты, капитана Дымова.

– Никоим образом, Никита Иванович, – ответил Дымов. – Но войны на наш век хватит. Что предлагаешь?

– Так зарядить винтовки сразу, вашбродь. А то вдруг кубанцев сомнут. А мы и без штыков, и ружья пустые.

Капитан привстал, слегка качнув лодку и вызвав укоризненный взгляд сидящего на весле матроса.

– А пожалуй, пора. Разрешите, господин полковник? – неожиданно вспомнив, что с ними плывет командир полка, и слегка покраснев от неловкости, уточнил он.

– Заряжайте, – приказал полковник и негромко добавил: – Сами командуйте, капитан. До берега я лишь пассажир.

– Зарядить винтовки! Поставить на предохранитель! – Илья Фомич наблюдал, как солдаты взвода долго и неумело вставляли обоймы. Из-за качки некоторые едва держались на ногах, винтовки стукались друг о друга. «Этот прием надо было хорошенько отрепетировать», – подумал он.

Лодка ударилась носом в песок, пара матросов выскочила и удерживала ее на месте. Старшина рулевой поднял руку вверх. В грохоте прибоя раздался крик капитана Дымова, сдублированный фельдфебелем.

– Все на берег! – громко крикнули они. – Выбирайтесь на берег!

Солдаты, негромко ругаясь, начали выскакивать на песок и разворачиваться в цепь, на ходу доставая и примыкая штыки к винтовкам. Полковник огляделся. Три шлюпки уже выгрузились и сейчас направлялись к привезшему их сюда судну. Еще три разгружались. От одной из них спешили полковой адъютант и пара вестовых. Капитан, уже не обращая внимания на Пирумова, вовсю наводил порядок в роте, собирая высадившихся в разное время и из разных шлюпок людей. Становилось ясно, что пока командиру полка здесь делать нечего, и он неторопливо побрел навстречу Черевиченко.

Турки уже торжествовали победу, отбросив левый фланг кубанцев к побережью, и постепенно добивали центр, когда на них обрушились сразу две роты бакинцев. Они с ревом «Ура!» врезались в потерявшую всякий боевой порядок, беспорядочно режущуюся толпу турок и русских… и турки побежали, словно сломавшись. Русские, вперемешку кубанцы и пехотинцы, гнались за ними почти полверсты. С трудом командиры сумели остановить этот беспорядочный бег и начать наводить порядок в предвидении новых атак турок.

В это время на берегу полковник Пирумов, вспоминая то малый петровский, то большой боцманский загиб и после этого грязно ругаясь по-русски, по-французски и по-турецки, наводил порядок на месте высадки, командовал формированием боеспособных отрядов и занятием ими участков обороны.

Бессистемная стрельба шла по всему фронту. Взвыли турецкие сигнальные рожки, вспыхнули смоляные шесты, затрещали телеграфные аппараты, оповещая гарнизоны о русском десанте. Послышался сильный шум и в Ешильвади, где стояла вражеская артиллерия. Турки спешно собирали таборы, намереваясь уничтожить немногочисленный русский десант.