Ага, приляжем… Потом, под каким-нибудь предлогом выскочит из избы, запрет на засов дверцу… А оконце в избенке маленькое, только кошке пролезть.

Бросив хворост, Миша подошел к Ирине и, крепко обняв, с жаром поцеловал в губы. Та подалась навстречу, обхватила руками шею:

— Ну, идем же скорей… идем…

— Идем… — Михаил едва оторвался от властных губ боярышни. С большим-большим трудом… Даже мелькнула мысль: а может, зря он плохое подумал? Может, показалось все? И боярышня Ирина — такая же безвинная жертва, как и все прочие…

Может быть. А может — и наоборот. И скорее — последнее. Главное сейчас — осторожничать, не потерять головы… а с такой женщиной ее потерять очень даже можно!

— Ты иди… Я сейчас… Сбегаю тут…

Миша кивнул на кусты, посмотрел, как, улыбнувшись, боярышня скрылась в избушке…

И бегом бросился к лодке! Вот она, в кустах, у бережка… Черт, где же весла! А нету! Ни в лодке, ни в кустиках… Что же, черт возьми, делать? Не руками же грести? Не руками…

Прыгнув в лодку, Михаил с силой ухватился за центральную скамеечку-банку… Ага! Ну, так и знал… Дернул — скрипнула, дернул еще сильней — поддалась, поддалась, зараза!

Ну, хоть что-то.

С силой оттолкнув лодку от берега, Миша перевалился через низкую корму и принялся ожесточенно грести оторванной доскою, направляя лодку к берегу — тому самому, где турбаза, до которой было где-то километров семь, а то — и все десять. Такой путь, раз уж нет весел, куда удобней пройти пешком.

Он уже подплывал к бережку, когда услыхал позади крик и, обернувшись, увидел Ирину — та махала рукою, что-то крича. Наверное, ругалась… или просила вернуться?

Дождавшись, когда лодка ткнулась носом в берег, беглец соскочил в ивняк, набрав в дырявые сапоги холодной водицы. И снова обернулся — боярышни на берегу уже не было… только от костерка снова повалил густой дым.

Ага! А вот теперь — выкусите, подите-ка, поймайте! У беглеца — сто дорог… А не могут ли лиходеи явиться на турбазу? Там ведь совсем мало людей. Почему б не явиться, да не перебить всех? Значит, надобно поспешать, предупредить всех, предупредить… Успеть бы!

Вылив воду из сапог, Михаил, как мог быстро, побежал по идущей вдоль края озера рыбачьей тропке. Хлестко били по лицу ветки, пахло сыростью и сосновой смолою, и холодное октябрьское солнце зябко светило в спину.

Беглец все поглядывал на озерную гладь, когда к тому находилась возможность, все высматривал, не покажутся ли вражеские лодки… Нет, покуда не показывались. Ан нет… вот нарисовалась одна, отвалила от островка, направляясь вдоль берега. Ишь, гады — умно придумали. Ничего, посмотрим еще, кто быстрее!

Михаил еще прибавил ходу, где возможно, сокращая путь. Тянувшийся по берегу густой смешанный лес внезапно сменился широкой поляной, выходящей к озеру песчаным плесом. Михаил остановился, нервно взглянув на преследователей — достать его стрелами здесь, на открытом месте, было бы плевым делом, и лодка-то с вражинами уже подгребала ближе к берегу, поворачивала… И вдруг… вдруг по крутой дуге свернула на середину озера!

Бросили погоню! Ушли! Но почему? Что им помешало?

И лишь только сейчас, чувствуя, как выпрыгивает из груди сердце, Михаил увидел причину… вернее, сначала услышал: глухой рокот двигателя.

Обернулся — через всю поляну, к плесу, выкатился темно-зеленый «УАЗ-Хантер», выкатился и остановился у самой воды. Хлопнув дверцей, из машины вылез высокий брюнет, чем-то похожий на Мишу, такой же небритый, только вот у Михаила глаза были синие, а у этого — карие.

И вообще, этого парня беглец очень хорошо знал! Настолько хорошо, что глазам своим не поверил. А потом, выйдя из-за сосны, свистнул, махнул рукою:

— Привет, Веселый Ганс!

Вся территория края покрыта многочисленными живописными озерами, их насчитывается около двухсот.

И. В. Горлова. Краеведение

— Привет, Веселый Ганс, — снова повторил Михаил. — Что, не узнал, что ли?

Веселый Ганс — Василий Ганзев, так звали этого парня — отфыркиваясь, умывался в озере. Потом обернулся на голос:

— Ого! Миха. Ты как здесь? Никак на рыбалку?

— На рыбалку, — радостно подтвердил беглец. — Да не повезло вот — в болотине едва не утоп.

— Ну, раз не утоп — значит, повезло. — Веселый Ганс улыбнулся. — Ну и бородища у тебя! Не заговорил бы — нипочем не признал.

Выглядел он, надо сказать, довольно устало, и обычных своих шуток не отпускал, и карие глаза смотрели не очень-то весело. Интересно, зачем он-то сюда приперся? Тоже на рыбалку? Да уж, нечего сказать — ближний свет.

— Товарищ капитан, мы на турбазу едем или как?

Миша аж обалдел от такой фразы! Товарищ капитан? Это он кому… и кто — он?

Обернувшись, беглец рассмотрел, наконец, высунувшегося из приоткрытой дверцы водителя — собственно, он и спрашивал: молодой краснощекий парень лет двадцати пяти в серой милицейской форме с погонами старшего сержанта.

— Или как. Сережа, — обернувшись, устало ухмыльнулся Василий… Веселый Ганс. — Приятеля вот, встретил, смотрю — весь промок. Где-то у нас там водка была?

— Понял, сделаем, — широко улыбнувшись, водитель исчез в салоне.

— Только не говори, что не хочешь, — Веселый Ганс обернулся к Мише.

Тот ухмыльнулся:

— Ну, и как вас теперь называть? Герр гауптман?

— Можешь и так, — Василий, наконец, хохотнул. — Пошли вон к бревну — сядем.

Уселись на нагретое солнцем бревнышко почти что у самой воды, налили — выпили, сержанту тоже плеснули, но только пять капель, чтоб баранку не потерял. А вражья лодка, между прочим, давно уже исчезла из виду! Лиходеи-то лиходеи — а милиции испугались! Впрочем, откуда они знали, что это — милиция? Да и вряд ли ведали, что вообще такое — «милиция». Небось, просто испугались непонятной самодвижущейся и рычащей штуки? Или… или уже с подобным сталкивались?

— Так вы, герр гауптман, тут на рыбалке, или — по государевой воле?

Василий махнул рукой:

— Ага, на рыбалке… если бы!

— Понятно… Поди черных лесорубов выслеживаете?

— Почти угадал…

Веселый Ганс замолчал, а Михаил все думал о прихотях и странных изгибах судьбы — вот уж кто бы сказал, что Ганс — капитан милиции… судя по всему — опер или как там у них…

— Так ты, Вася, опер?

— Не опер… А старший опер, — Василий потянулся к бутылке. — Давай, добьем, что ли. Да ты не думай, у меня не одна.

— Ну, выпьем… Твое здоровье!

А водка как раз вот пришлась в тему! Михаил прямо-таки физически ощутил, как уходит накопившаяся усталость, как наступает желанное расслабление, не такое, конечно, как после двух, трех, пяти бутылок, но все же…