– А немцы? – спросил не представленный мне неизвестный.

– А они к этому моменту будут мертвы… все. Это ещё не всё. О самолете, что я угнал у британцев в Индии, вы знаете. Там есть топливо, хватит до конечного пункта, обратно, и ещё останется. Я заметил у вас трёх летунов и предлагаю вот что. Они полетят со мной до нужного мне места, а потом самолёт я подарю вашему отряду, на нем и вернутся. Как, принимается?

– Принимается, – кивнул Зиновьев.

– Тогда через полчаса топайте за мной, раненых у вас теперь нет, все активные штыки. Так что собрать можете уйму вооружения и техники. Всех умеющих водить, подготовьте. Ваша задача – охранять самолётную площадку до моего возвращения, ну и потом получить «Дуглас».

– Идёт, только особист летит с вами.

– Да мне без разницы, – вставая со скамейки, пожал я плечами. – Ещё мне нужна красноармейская форма.

Присутствующие с интересом осмотрели мою одежду. Кроме порванной по шву штанины, она было нормальной.

– Зачем? – поинтересовался капитан.

– Чтобы у немцев появилось желание на меня напасть. Самому мне это делать нельзя, точнее не рекомендуется, только в порядке самозащиты. Так что собирайте меня так, чтобы я выглядел как молоденький красноармеец.

– Сделаем, – кивнул особист.

За десять минут меня полностью собрали, только сидор остался свой. Проверив, как сидит форма – откуда только маломерку эту нашли! – я также проверил и сапоги. Форма была подогнана на высокого, но худощавого парня, то есть как раз под меня. Проверив пилотку, я поправил ремень с чехлами под патроны и повесил на плечо карабин Мосина. Выдали мне всего пять патронов, да и те, думаю, не пригодятся, хотя в карабин обойму и вставил. Всё, со стороны я действительно натуральный красноармеец. Главное, чтобы одежда не порвалась, когда я носиться по селу буду, но вроде крепкая, может, и выдержит.

С отрядом я дошёл до опушки. Те остались на месте, а я вышел на дорогу, на ходу снимая карабин и подсоединяя штык. Колоть я собирался им, хотя в голенищах было по ножу. Спать хотелось так, что я готов был лечь прямо на дорогу и вырубиться, но помогли светящиеся руки, на два часа всего, но всё же.

Да ещё эти партизаны, чтоб им, повеселили. Я, когда покидал опушку, обернулся на прощание, так они мне все как один средний палец показали. Надо будет в следующий раз следить за своей речью.

Опушка леса. Подмосковье.

10 мая, восемь часов утра

Сидящий на корточках капитан Зиновьев следил с помощью трофейного бинокля за действиями этого непонятного парня. Как к нему относиться, капитан не понимал до сих пор. С одной стороны, тот нёс полную ахинею: Бог, архангелы и демоны, – но при этом поднял два десятка раненых, из них шесть тяжёлых. Да что там, двоим конечности утраченные отрастил. Каково?

– Эх, была бы у нас рация для связи с Большой землёй, не мучились бы, как поступить, – невольно вслух произнёс Зиновьев.

Стоявший рядом особист, действующий сержант ГБ, который тоже попал в окружение, а потом прибился к отряду Зиновьева, бросил на него быстрый взгляд и вернулся к наблюдению. Он был с ним полностью солидарен. Две группы, посланные для связи с Большой землёй, так и не вернулись, видимо не дошли. Немцы крепко контролировали этот лес. Сейчас-то понятно, почему не дошли, комиссар сдал обе группы, а ведь на них была большая надежда.

А парень в это время танцующей походкой приблизился к околице, до которой было метров шестьсот. Там находился усиленный танком пост. Вот ему дорогу заступили шестеро немцев, и Александров им что-то сказал, отчего вся шестёрка полегла, держась за животы от смеха. Что было дальше, никто понять не смог, они вдруг действительно легли, да и головы, мелькавшие над мешками блокпоста, тоже пропали. Лишь чуть позже снова показался этот паренёк. Он махнул рукой явно партизанам и двинул в центр села.

– Ни одного выстрела, и все немцы мертвы, – ошарашенно пробормотал Зиновьев.

– Если только это не игра, – впрочем, особист и сам не верил в эти слава. Они отчетливо видели кровь, растекавшуюся под убитыми.

– Разведгруппа, вперёд, – скомандовал Зиновьев. Семеро бойцов, прикрывая друг друга, перебежками добрались до поста и замахали руками, подзывая остальных. Путь был свободен и безопасен.

Через час Зиновьев и особист встретились у здания администрации. Рядом находилось здание районного отделения милиции, в котором Зиновьев проработал шестнадцать лет, последние три – начальником.

– Ну, что скажешь?

– Шесть танков, восемь бронетранспортёров, сорок шесть автомобилей, более семи сотен единиц трофейного оружия, включая тяжёлое, – устало вытирая лоб, ответил особист. – Этот Александров тут как Мамай прошёлся, только всё цело, а немцы перебиты. Причём у всех повреждения одинаковые – от штыка нашей винтовки. Там след характерный, специально смотрел.

– У него карабин, – вздохнул капитан и, осмотревшись, добавил: – Кажется, третья партия трофеев в лес отправляется, пора и нам. Всё, что можно, мы забрали, остальное и так не нужно, так что снимаем посты охранения и отходим. Нужно создать узел обороны, немцы не простят нам уничтожение целого батальона, бывшего у них в резерве.

– Грузовики с трофеями, танки и бронетранспортёры в лес угнали, ни к ним, ни к четырём зениткам у нас людей нет. Из танкистов-окруженцев еле-еле на один танк экипаж наскребли.

– Ничего, чую я, недолго нам в окружении находиться, – пробормотал Зиновьев, и они направились к грузовому «Опелю», тарахтевшему на малых оборотах. В кузове стояли коробки с патронами для пулемётов – ценное приобретение! Заняв место водителя, Зиновьев сам повёл машину к лесу, за ним двигался второй грузовик, с особистом за рулём.

Техники в селе не осталось, вся была загнана в лес, сосредоточена и замаскирована на дороге. А на опушке разворачивалась трофейная миномётная батарея. Пока из трёх орудий – по количеству подготовленных артиллеристов. Руководил Чернобуркин. Левее маскировали противотанковое орудие.

Покинув опушку, я направился к въезду в село по небольшой, но хорошо накатанной дороге. Карабин на плече, сидор за спиной, пилотка набекрень. В общем, красавец воин, солнце играет на штыке. Дорогу мне перегородили немцы в количестве шести голов.

– О, на ловца и зверь бежит, – на немецком сказал я. – Значит, так, я беру всех вас в плен. Всех, кто находится в селе.

После моих слов немцы почему-то стали ржать. Пришлось успокоить, пробежался и приколол их всех. Тут неполный взвод был, человек двадцать, плюс экипаж «двойки». Подозвав партизан, я направился вглубь села, после чего перешёл на скоростной режим и так и работал штыком карабина. Очень удобно, кстати говоря. Почти семь сотен немчиков отправились в мир вечной охоты, это всё заняло у меня минут двадцать, после чего я покинул село и побежал по дороге в сторону Москвы. Что делать в селе, партизаны и так знали, я видел, как они начали собирать трофеи. «Двойку» успели отогнать на опушку и завести в лес по непроторённой узкой дороге, где раньше ездили одни телеги.