Грег усмехнулся. Тревожась за жену, он совсем забыл о ребенке.

— Конечно, но только после того, как еще раз поцелую тебя.

Крепко спеленатая девочка лежала на руках Грега.

— Она очаровательна! — радостно воскликнул он. — А она похожа на новорожденного Доминика?

— Немного.

Их темноволосая дочь ничуть не походила на Доминика.

— Она очаровательна, — повторил Грег, нежно и осторожно прижимая малютку к себе. — Просто чудо!

Радостная Лизетт лежала на кровати, опершись спиной на подушки. Наконец наступил момент, которого она так ждала. Грег держит на руках своего ребенка.

Но когда Грег с гордостью и любовью произнес имя Доминика, угрызения совести снова охватили Лизетт.

— Как мы назовем дочь? — спросила она.

— Но мы ведь уже решили. — Грег уложил девочку в кроватку. — Люси.

* * *

Крестили девочку в той же маленькой церкви, где они венчались. На церемонии присутствовали мадам Пишон, мадам Шамо и старик Блериот. Люк приехал из Лондона, чтобы стать крестным. Анабел передала через мужа поздравления и извинялась за то, что не может сопровождать его, поскольку беременность и путешествие через Ла-Манш несовместимы. Она прислала в подарок связанную ею шаль.

Доминик стоял на крепких ножках, держась за руку деда, и с любопытством наблюдал, как отец Лафорт брызгал водой на голову малютки. Лизетт с любовью смотрела на сына. Ему почти два года. Два года… и вот она родила второго ребенка, дочь. Они одна семья и через три дня отправятся домой.

* * *

Лизетт стояла на палубе, облокотившись на поручень, когда пароход отошел от французского берега. Берег постепенно удалялся, а затем и вовсе исчез из виду. Лизетт думала о том, когда они снова вернутся во Францию и она сможет вдохнуть чистый, свежий аромат яблоневого сада, услышать крики чаек над пенящимися волнами Ла-Манша. Порыв прохладного морского ветра заставил ее поежиться. Уходя с палубы, Лизетт чувствовала щемящую любовь к своей стране, которую покидала уже второй раз.

Через шесть недель после рождения Люси Грег возобновил интимные отношения с Лизетт, однако к ней так и не вернулся прежний пыл.

— В чем дело, дорогая? — Грег внимательно посмотрел на жену. — Почему ты так напряжена, как будто боишься чего-то?

Лизетт через силу улыбнулась:

— Глупости, чего мне бояться? Просто прошло еще слишком мало времени после родов, вот и все.

Через месяц она проконсультировалась у гинеколога.

— Незначительная эрозия шейки матки, но ничего страшного, — успокоил врач. — Но я бы посоветовал вам хотя бы год не беременеть.

— А не могло ли это сказаться на… на изменении моего отношения?..

Врач нахмурился.

— Мне непонятен ваш вопрос, миссис Диринг.

— Мое отношение… в постели… сейчас это уже не так, как было раньше. Может, виной этому эрозия?

Врач покачал головой:

— Нет, но, прошу вас, не волнуйтесь. Рождение ребенка — большая эмоциональная нагрузка, поэтому нужно время, чтобы супружеские отношения вошли в обычное русло.

Уйдя от гинеколога, Лизетт повезла Доминика на прогулку в зоопарк.

— Мама, улыбнись, — попросил ее сын, бросая орехи обезьянам. — Пожалуйста, улыбнись.

Лизетт улыбнулась и крепко обняла мальчика. Ее охватил страх. Она понимала, что паниковать не стоит. Роды были сложными, а после них прошло всего два месяца. Нужно время, вот и все. Чувство вины ее больше не гложет, это просто последствие трудных родов.

— Папа! Папа! — Доминик бросился к Грегу, как только они вернулись домой. — Мы были в зоопарке. Там львы, тигры и огромный слон!

Грег нагнулся и подхватил мальчика на руки.

— А еще обезьянки! Мы бросали им орехи, они кривлялись, а я смеялся!

Грег внимательно посмотрел на жену.

— У тебя усталый вид, Лизетт.

— Да нет, я не устала. — Лизетт улыбнулась, но Грег понял, что она говорит неправду. — Мы чудесно провели время.

Грег опустил Доминика на пол.

— Иди поздоровайся с Люси, — сказал он. — Малышка с Симонет в детской.

— Что происходит, Лизетт? — спросил Грег, когда Доминик выбежал из комнаты. — В наших отношениях что-то не так, и я хочу знать, в чем дело.

— Все в порядке, — торопливо отозвалась Лизетт, снимая жакет.

Прислонившись к двери их спальни, Грег печально наблюдал за женой.

— Ты обманываешь меня, — вымолвил он наконец. — Обманываешь уже много месяцев. И я хочу знать почему.

Лизетт резко обернулась, испугавшись, не докопался ли муж до правды. Это означало бы, что она потеряет его.

— Не понимаю, о чем ты говоришь! — Голос Лизетт дрожал, в глазах застыл страх.

Грег подошел к жене и обнял ее за плечи.

— Черт побери, в чем дело, Лизетт? Чего ты боишься?

Она отпрянула. Как было бы хорошо забыть о страхе и боли в его объятиях!

— Ничего, — прошептала Лизетт. — Все в порядке, Грег, прошу тебя, поверь мне.

В эту секунду Грегу показалось, что жена готова в чем-то признаться. Он приподнял ее подбородок.

— Мне тридцать два года, Лизетт. — В его голосе прозвучала такая твердость, какой она раньше не слышала. — Я хорошо знаю женщин. И прекрасно понимаю, что в постели ты притворяешься, обманываешь меня.

Лизетт почувствовала, как пол уходит из-под ног. Перед ней разверзлась пропасть, в которую она так давно боялась упасть.

— Нет, Грег, — задохнулась Лизетт. — Я люблю тебя, как никого во всем мире!

— Тогда докажи мне это! — Он положил ладони на бедра жены и задрал юбку.

Лизетт всхлипнула. Ее одолевали желание и страх перед тем, что она не сможет доставить Грегу удовольствие.

Опустив жену на пол, Грег страстно впился в губы Лизетт. Она задохнулась, обняв его. Ей казалось, что она умирает от любви к мужу. Грег грубо, не сдерживая себя, овладел Лизетт. Она вскрикнула и закрыла глаза.

За несколько секунд до оргазма Грег посмотрел на Лизетт. Он хрипло дышал, но глаза его не выражали ни триумфа, ни наслаждения… а только боль и подозрительность.

— У Люка и Анабел родилась дочь! — сообщила Лизетт, входя в залитую солнцем столовую. В руке она держала письмо. — Отличная новость, правда, Грег? Они назвали ее Мелани.

— Не представляю себе Люка в роли любящего и заботливого отца, — сухо бросил Грег, разрезая теплый рогалик. Он уже забыл, как завтракают в Америке. Лизетт сама готовила и пекла, как делала это во Франции.