Над головой каменный свод, явно нерукотворный, и Стас вспомнил, как забежал с Элор в пещеру, спасаясь от унгольцев. Что было потом — не помнил. Где же Элор? Наверно, унгольцы нашли их, его оглушили, а ее…

Он бессильно застонал. Что делать теперь? Куда идти?

Очень болела спина. Боль пульсировала и горела, помогая отвлечься. Правильно говорят: когда больно душе, физическая боль помогает и не так чувствуется. Ничего. Надо понемногу двигаться и попытаться встать, хоть на четвереньки, найти воду, а там…

Он перевернулся на живот и увидел выход из пещеры. Метров десять проползти.

Светлое пятно заслонила тень, и Стас притаился. Кто-то идет!

Человек вошел внутрь пещеры, идя уверенно и без опаски, так, словно бывал тут не раз. Стас напрягся для броска, понимая, что вряд ли одолеет полного сил незнакомца. Но если сбить его с ног…

— Мечедар!

— Элор?!

— Зачем ты сполз с постели? — Девушка потащила его назад. Превозмогая боль, он помогал ей руками. Наконец Стас лег на подстилку из травы, разложенную на камнях, и перевел дух. Слава богу, она жива!

— Что здесь случилось? Я ничего не помню.

— Здесь ничего и не было, — сказала Элор. Ее длинные волосы покачивались над его лицом. — Тебя ранили унгольцы: стрела вошла в спину. Ты потерял сознание, но они не нашли нас.

Стас улыбнулся.

— А где Уник?

— Я привязала его к дереву снаружи.

— Отлично.

— Я рада, что ты очнулся, Мечедар. Я так боялась…

— Вода у тебя есть? — прошептал он.

— Да, ручей тут недалеко. Я принесу.

— Не ходи, если это опасно… Я потерплю.

— Не опасно. Здесь никого нет.

— Долго я… лежал?

— Два дня, считая тот. Сегодня третий.

— Как же ты…

— Тебе лучше молчать. Лежи, я схожу за водой.

Элор ушла, и Стас расслабился. «Ничего, оклемаюсь. Подумаешь, стрелой ранило. Не пулей все-таки».

Элор вернулась быстро. Поддерживая голову, она напоила его из кожаной фляги. Стас вспомнил, что та была приторочена к седлу Уника. А еще у него был нож.

— Твой нож у меня, — сказала Элор. — Я доставала им стрелу. Не скажу, что это было приятно.

Доставала стрелу? Ну, разумеется, иначе он не смог бы лежать на спине! Она просто молодец!

— Как же ты смогла?

— Смогла.

— А что ты ела?

— С тобой научишься есть всякую дрянь, — улыбнулась она. — Нашла в лесу дикие ягоды.

— Ничего, у сура отъелись, — пробормотал Стас и заснул.

На следующий день он смог встать на ноги. Элор сменила ему повязку, сделанную из разорванной рубашки. Стас побродил по лесу, не слишком отдаляясь от пещеры, и нашел колонию древесных грибов. Звероловы приносили такие в лагерь на горе и ели сырыми. Похоже, желудок ставров переваривал все, кроме животной пищи. Стас отломил коричневый с черными пятнышками гриб от ствола и сунул в пасть. Прожевал, следя за ощущениями. Вроде бы вполне съедобно. Чем-то напоминает сыр, только совсем пресный, без соли. Лучше, чем ничего.

Элор от грибов отказалась, и Стас не настаивал. Кто знает, съедобны ли они для человека, а сварить или пожарить — не было огня.

— Надо ехать, — сказал он. — Сядем на Уника. Глядишь, до ночи доберемся до какого-нибудь жилья.

— Ты еще слаб, — покачала головой девушка. — Да и нет здесь никого.

— Нет людей, но могут быть ставры. Ты же не отмечала их кланы на карте. Кстати, если идти прямиком на запад, придем к моему клану. Он где-то там.

— К твоему клану? — переспросила она, и Стас не заметил, как изменился ее голос.

— Да. Точно. Можем пойти туда. Значит, завтра выбираемся отсюда, — сказал он, устраиваясь на травяной постели. Он понял, что Элор слабеет без пищи, и торопился.

— Твоя рана не зажила.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Почему ты так смотришь, Элор?

Она и впрямь смотрела странно, так, словно видела в первый раз.

— А какой он, твой клан?

— Клан Буйногривых, — машинально ответил Стас.

— Это я знаю. Расскажи мне, какой он?

— Да зачем тебе? Скоро приедем, и все увидишь сама.

— А твои родители живы?

«Что за расспросы, — подумал он, — почему сейчас?»

— Нет. Умерли.

— А кто они были?

— Не вожди, если ты это имеешь в виду.

— Нет, не это. Опиши мне своего отца. Или мать.

— К чему, если они умерли? — он пристально посмотрел на Элор. — У меня есть брат. Могу рассказать о нем.

— Помнишь, в темнице ты рассказывал о своих видениях: летающих кораблях, людях, живущих в стеклянных башнях…

— Да, помню. И что?

— Я часто об этом вспоминаю. Никто и никогда не рассказывал мне ничего подобного.

— Ну да, — промолвил Стас. Что еще он мог ответить?

— Вчера ты говорил странные вещи, — сказала она. Ее голос дрогнул, и Стас ощутил беспокойство.

— Когда? Вчера? — Что было вчера, он решительно не помнил.

— Ты очнулся и стал говорить, что ты не ставр, а человек.

Стас замер. Он это говорил?

— Я не помню.

— Ты был в бреду, но говорил так, словно это… правда.

Стас молчал. Выходит, он все разболтал? Неужели она поверила?

— Ты думал, что умираешь, и стал рассказывать о своем мире…

— Это был бред, — пряча глаза, возразил Стас. Почему он не хочет сказать ей правду? Он сам не знал этого. Впрочем, знал. Он боялся. Боялся, что это еще больше отдалит от него Элор.

— Когда кто-то в бреду повторяет то, что говорил, когда был здоров… Значит, он говорил правду. Ты думал, что умираешь, — повторила она. — Ты вцепился в меня и сказал, чтобы я запомнила: ты не ставр, а человек. И я запомнила.

— Бред, — криво улыбаясь, произнес Стас. Он проклинал себя за трусость.

— Ты назвал свое имя.

Он вздохнул. Она смотрела так, что он отвел глаза.

— Не лги мне. Я хочу знать правду, Стас из Пентерборга!

Он поднял голову:

— Из Петербурга, Элор. Да, я пришелец. Это не мой мир.

Она ждала этих слов и все же отшатнулась.

— Я… Я не ставр, Элор. Я человек в обличье ставра. Это правда. Сейчас я не брежу.

— Но как такое возможно? — прошептала она.

— Я тоже думал, что невозможно, но теперь верю во все. Я не знаю, что выдернуло меня оттуда, какая сила, только вдруг оказался здесь, в вашем мире, в теле ставра! Не человека, а ставра! Ты что, боишься меня, Элор?