Ну, конечно, он бывал здесь раньше. Теперь память Гурова откупорила отсек с теми мелочами, которые работают как ключи для дверей, за которыми лежит хлам, скопившийся за все годы жизни. Чего здесь только не было: обрывки чьих-то фраз, мелкие переживания, сиюминутные решения, неосуществленные планы, смазанные фрагменты мелькнувших хотя бы раз перед глазами лиц и куча всего остального, что в жизни так и не пригодилось. Та давняя поездка вспомнилась Гурову не в общем и целом, не как что-то цельное или законченное, но вернулась в виде мелочей. Например, круглую дверную ручку, по-видимому, сделанную из бронзы, он почему-то запомнил. И саму входную дверь из красного дерева. Очень уж впечатляюще она выглядела, когда Гуров впервые перед ней оказался. Будто бы намекала, что за ней не хухры-мухры живут, а серьезные люди, до которых еще тянуться и тянуться. Сколько же лет прошло с тех пор? Около тридцати? А дверь все та же. И лифт тот же. Но вот сам лифт Гуров совершенно не помнил.

Судебно-медицинский эксперт Дроздов встретил его на лестничной площадке и сразу же отвел в прихожую. Гуров вытянул шею – коридор расходился здесь в разные стороны. Слева, если он все правильно запомнил, располагалась кухня, а вот справа должна была начаться анфилада комнат.

– «Скорая» только что уехала, – объявил Дроздов. – В порядке наша бабушка. Давление слегка… но даже вмешиваться не стали.

– Где она?

– А я ее вам пока что не отдам, – прищурился Дроздов. – Сначала сам проведу осмотр. Жалуется, что была жертвой домашнего насилия. Мол, убитая ею деваха распускала руки.

– Серьезно? – удивился Стас. – Что же, и следы имеются?

– А их нет, – многозначительно произнес судмед.

– Загадка века, – подивился Крячко.

– Много времени тебе нужно? – спросил Гуров.

– Это как пойдет, – ответил судмедэксперт. – Но вам все равно пока будет с кем поговорить. На кухне оперативники допрашивают свидетеля. А к бабуле уже сын с внуком приехали. Ждут в соседней комнате.

– Труп осмотрим сейчас или после того, как ты освободишься?

– Я свое дело сделал, теперь давай сам, Лев Иванович. С трупом я все закончил. Если коротко, то деваха умерла на месте. Вот прям где стояла, там и легла. Смерть наступила часов восемь или девять назад, позже скажу точнее, но пока что опирайтесь на это. Вскрывать, конечно, буду, но, по моему скромному мнению, причина смерти налицо.

– На лице, – поправил Стас.

Гуров и судмедэксперт молча уставились на Крячко.

– Предполагаемую причину я озвучил. Тут без вариантов. – Дроздов почесал кончик носа.

– Добро, – вздохнул Гуров.

– Я хотел бы присутствовать, – повернулся Стас к Дроздову.

– А на кой ты мне там нужен? – вздернул брови судмедэксперт.

– Пусть идет с тобой, – попросил Гуров. – Вдруг наша старушка что-то ценное выдаст?

Сначала Гуров решил пообщаться со свидетелем. Орлов ошибся: полицию вызвала не подозреваемая, а ее сосед, которым оказался юноша двадцати трех лет. Он сидел за столом на кухне в компании двух оперативников и нервно шарил пальцами под рукавами мятой футболки.

Гуров и Крячко поздоровались с коллегами.

– С Петровки? – деловито осведомился у них оперативный уполномоченный. – Нас предупредили, что вы будете. Сами начнете или все-таки мы?

– Продолжайте, – разрешил Гуров. – Мы пока осмотримся.

– Вы вовремя, мы только начали, – сообщил оперативный уполномоченный, указывая на незаполненный протокол допроса. – Так что, Андрей Андреевич Прологов, скажете?

– Особо нечего, – пожал плечами парень. – Утром собирался на работу, и тут в дверь позвонила соседка.

– Где работаем?

– Преподаю в художественной школе. Веду курсы. Сегодня как раз должен был начать с новичками.

– Во сколько в вашу дверь позвонили?

– В восемь пятнадцать, я на часы сразу посмотрел. Подумал, что, блин, не вовремя-то как, мне же бежать надо. Но я не удивился, так как иногда Елизавета Ильинична просила меня о чем-нибудь. Например, снять показания электросчетчика или поменять батарейки в тонометре. Сама сделать этого не могла, потому что плохо видела. А счетчик так и вовсе на лестничной площадке у нас. Вы, наверное, заметили, что электрощитки расположены довольно высоко от уровня пола? Елизавете Ильиничне было сложно дотянуться. А я рядом, мне не трудно помочь. С ней вроде бы живут родственники, но она к ним почему-то не обращается.

– Значит, тесно с соседями не общаетесь?

– Да как-то… не срослось. Не, вы не подумайте, я бесконфликтный, но там люди такие… Неразговорчивые. Поздоровался пару раз с парнем, он кивнул и даже руки не подал. Ну и мне ни к чему как-то. А девчонка, которая с ним живет, вообще один раз на глаза попалась, прошла мимо в тишине и молчании. Иногда сразу видно, какие люди. Я человек довольно общительный, везде, где жил, с соседями общался нормально, а тут… Не знаю, что там у них… Не мое дело. Так и сегодня утром тоже, когда увидел в дверной глазок Елизавету Ильиничну, то решил, что опять не может с чем-то справиться. Правда, времени у меня не оставалось, на работу уже опаздывал. Я об этом уже говорил, да? Ладно. А потом узнал, что нужно вызвать «скорую», ну и сразу спросил, для кого. Она же не одна живет. Мало ли?

– И что соседка вам на это ответила? – поинтересовался следователь.

Парень обвел взглядом полицейских и взволнованно сглотнул.

– Просто попросила вызвать полицию и «скорую».

– Просто попросила, ничего не объясняя? – спросил оперативник.

– Я сам спросил. Теперь жалею. Она ответила, что застрелила человека.

– Вы живете за стенкой. Посторонние звуки слышали?

– Вы имеете в виду выстрел? – растерялся Андрей. – Тут такое дело… Вчера вечером смотрел на «Ютьюбе» прямую трансляцию, и, наверное, это было немного громко, – ответил сосед. – Клянусь, я ничего не слышал.

– Вернемся к Елизавете Ильиничне.

– Вернемся. Я на каком-то автомате пошел к ней, она и не возражала. Но я сам труп не