видел. Не смог. Краем глаза только. Близко не рассматривал. И сразу же ушел к себе.

– И что же вы увидели?

– Руку человека на полу. Лежал он, если не ошибаюсь, на спине, потому что ладонь руки была повернута вверх. Не понял, женщина или мужчина. Блин, стремно все это. А что случилось? Она действительно кого-то застрелила?

– Действительно, – оперативник начал заполнять протокол.

– Может, защищалась? – предположил парень. – К ней воры залезли? Или кто-то из ее родни там был?

– Это была девушка ее внука, – пояснил Гуров и тронул за плечо оперативника. – Если что, зовите.

– Мать моя, – выдохнул Андрей. – А кого же она грохнула?

Жертва лежала на пороге комнаты, ногами к входной двери, а головой, соответственно, в сторону комнаты. Как и сказал сосед, лицо ее смотрело в потолок. Глаза девушки были открыты, руки раскинуты в разные стороны. От входной двери труп можно было не заметить, если только не сделать несколько шагов вглубь квартиры. Видимо, сосед так и сделал, но вовремя остановился и дальше решил не продолжать.

В середине лба убитой темнело небольшое отверстие с темно-красным ободком свернувшейся крови. Гуров присел на корточки, всмотрелся в рану. Следов пороха вокруг раны не наблюдалось. Значит, действительно стреляли с расстояния, а не в упор. Но об этом расскажут медэксперты после вскрытия. И о том, с какого расстояния произвели выстрел, и все остальные важные в ходе следствия детали.

Рядом с телом, у стены, лежала дамская сумка. Небольшая, бледно-салатового цвета, с массивной металлической пряжкой. Сама сумка была приоткрыта, внутри виднелась красная поверхность кожаного чехла для мобильника. Гуров приподнял крышку сумки кончиком пальца. Так и есть, телефон. Разряженный.

Подошел Крячко. Остановился, не доходя несколько шагов.

– Ну что там? – не поднимая головы, спросил Гуров.

– Слишком спокойная с учетом обстоятельств пожилая женщина и прыгающий вокруг нее судмедэксперт, – ответил Стас и кивнул на труп. – Красивая. – И продолжил задумчиво: – Но то ли бабушка на лекарствах, то ли и впрямь отлично держится.

– Или не в себе.

– Да нет. Сознание ясное. Если ты не против, я начну с ней беседовать. Дроздов попросил не тянуть.

– Начинай. А я пока с родными поговорю.

Стас задержался, всматриваясь в лицо девушки.

– Как могло до такого дойти? – задумчиво проговорил он.

– Да уж, – прокряхтел Гуров, поднимаясь на ноги. – И орудие убийства искать не надо.

– Все слишком идеально, – заметил Стас.

– Рад, что ты тоже это заметил.

Мужчины сидели на диване, приняв одну и ту же позу, и не сводили взглядов со своих рук, нервно растирая пальцы. Оба молчали и не смотрели друг на друга. Увидев входящего в комнату Гурова, они одновременно встали и дружно принялись вытирать ладони о штаны. «Это ж надо так во всем совпадать, – мысленно поразился Гуров. – Будто бы запрограммированы».

Сын и внук Елизаветы Ильиничны поразительно походили друг на друга, будто две картинки «до и после». Оба невысокие, плотного телосложения, светловолосые, с одинаковыми короткими стрижками и растерянными выражениями на лицах. Лицо папаши украшала модная нынче растительность, и сын, похоже, тоже предпочитал не бриться. Даже одеты они были в одном стиле: в белые футболки и синие потертые джинсы. Запястье правой руки младшего представителя клана Лигуновых обвивала татуировка в виде сине-зеленой змеи, кусающей себя за хвост, и эта особая примета в виде набитого на коже рисунка наверняка сразу же бросалась в глаза любому. За татуху парень явно выложил немалые деньги, о чем говорило множество мелких деталей, над которыми наверняка пришлось трудиться не один день. Стас прошел дальше, в следующую комнату. Туда, где должны были находиться подозреваемая и судмедэксперт.

– Следователь Гуров Лев Иванович, – показал мужчинам свое удостоверение Гуров.

– Не нужно, это ни к чему, – отмахнулся от протянутого документа мужчина.

Гуров осмотрелся, заметил стул и подтащил его к дивану. Поставил так, чтобы сесть напротив. Мужчины, помявшись, сели обратно на диван.

– Меня зовут Петр Егорович, – представился старший. – Я… сын Елизаветы Ильиничны, – он взглянул на дверь, за которой скрылся Крячко. – А это уже мой сын Женя. Евгений.

– Здравия желаю, – мрачно произнес Женя.

Гуров молча кивнул, тем самым дав понять, что церемонию знакомства можно считать завершенной.

– Я, наверное, должен рассказать вам, почему мы здесь, – продолжил Петр Егорович.

– Не надо, я знаю, почему вы здесь, – остановил его Гуров.

– Или вы сначала будете задавать нам вопросы? – еще сильнее забеспокоился Петр Егорович. – Прошу прощения, но с полицией мне приходилось общаться редко, только в ГИБДД заскакиваю да детективы смотрел. Простите еще раз.

Он совсем стушевался.

– Ну хорошо, давайте послушаем вас, – предложил Гуров.

Петр Егорович развел руками и тут же снова сцепил пальцы в замок.

– Собственно, я мало о чем знаю, поэтому повторю то, что услышал от мамы, – начал Петр Егорович. – Она позвонила мне утром, я уже не спал, конечно, но сразу понял, что что-то случилось. Она извинилась и сказала, что Карины больше нет. И добавила, что очень устала и не видела другого выхода. А потом просто положила трубку. Я сразу понял, что дело дрянь.

– Где вы были прошлой ночью?

– Дома, – тут же ответил Петр Егорович и покосился в сторону сына. – Я был дома. У себя. Это в Кунцеве.

– Один?

– Один.

Слушая его, Гуров исподтишка наблюдал за Женей. Этим утром парень потерял любимую девушку, и в этом была виновата его родная бабка, но он вел себя совсем не так, как мог бы кто-то другой, оказавшийся на его месте. Только сильнее стискивал пальцы на руках и не поднимал взгляда, вот и все. Но больше ничто не выдавало его состояния. Однако Петр Егорович заметил интерес Гурова к сыну и попробовал снова переключить внимание на свою персону.

– Я, конечно,