– О чем ты?

– Кто знает, может, под аббревиатурами ФИ, АФС и XT скрывается нечто совсем иное, другие личности, пожалуй, даже не люди, что-то совсем другое, – сказала Надя и еще раз пожала плечами.

– Но ведь деньги дают исключительно людям, кому же еще, – возразил Бекстрём. – Ты же сама говоришь, что, по твоему глубокому убеждению, речь идет именно о деньгах и сокращения сходятся с их именами. И это уж точно не какие-то обычные имена. По-моему, ты беспокоишься напрасно.

– Мне случалось ошибаться и раньше. – Надя поднялась.

– Мы разберемся с этим, – уверил ее Бекстрём и кивнул, чтобы придать мужества и утешить, так как его единственная достойная помощница, похоже, потеряла веру в себя.

– Да я и не сомневаюсь, – ответила Надя.

Прежде чем покинуть свой кабинет, Бекстрём перелистал солидную стопку бумаг, которую ему дала Надя.

«Да, явно не мальчики из церковного хора», – подумал он, когда закончил читать.

Фархаду Ибрагиму сейчас было тридцать семь лет и только четыре, когда он приехал в Швецию. Вместе с отцом, матерью, двумя старшими сестрами и старой бабушкой. Всего шестеро, и все считались политическими беженцами из Ирана.

В Швеции семейство пополнилось двумя младшими братьями Фархада. Афсаном, которому сейчас было тридцать два года, и Насиром, двадцати пяти лет. Обе старших сестры вышли замуж и покинули отчий дом. В большой вилле в Соллентуне сегодня жили пять человек. Трое братьев Ибрагим и их родители, и главой семейства считался Фархад после того, как его отец перенес тяжелый инсульт три года назад.

В моральном смысле крайне сомнительный лидер. В тот год, когда ему исполнилось пятнадцать, Фархад зарезал своего ровесника, с которым учился в одной школе. Его судили за умышленное убийство и передали на попечение социальной службе. Это, похоже, не изменило его жизнь в лучшую сторону. Возможно, он только стал хитрее, поскольку прошло целых десять лет, прежде чем его в первый раз приговорили к тюремному заключению. На четыре года за крупное ограбление, и большую часть наказания он отбывал в том же самом исправительном учреждении для особо опасных преступников, где и один из самых прилежных осведомителей комиссара Тойвонена.

За несколько месяцев до освобождения его перевели в обычную тюрьму с целью подготовить к будущей жизни среди нормальных людей. Но это в его случае дало своеобразный результат.

Через неделю одного из тамошних заключенных нашли в тюремной прачечной задушенным бельевой веревкой. Все указывало на то, что именно Фархад разделался со стукачом. Все – за исключением решающих доказательств и постоянно молчащего Фархада.

После выхода на волю его, по большому счету, сразу же стали подозревать в крупном ограблении хранилища ценностей в Акалле. Три месяца он просидел в следственном изоляторе, молчал, и его выпустили ввиду отсутствия доказательств. Фархад сейчас стал человеком, жившим в окружении слухов. Наследник Бен Кадера, пусть тот был марокканцем, а Фархад иранцем. Мусульманин, абсолютный трезвенник, никаких подозрений в причастности к наркотикам, никаких контактов с женщинами, если не считать его мать и двух сестер. Прежде всего, никаких штрафных квитанций за неправильную парковку, превышение скорости или скандалы в городе. Замкнутый и молчаливый, он, похоже, доверял только троим людям: двум своим младшим братьям, Афсану и Насиру, и кузену Хассану Талибу – и только с ними поддерживал отношения.

Оба младших отпрыска семейства Ибрагим, судя по регистру наказаний, явно пошли по стопам Фархада или, по крайней мере, пытались делать это, пусть и без особого успеха. И в глазах общества скорее самый младший, Насир, представлялся белой вороной, поскольку к своим двадцати пяти годам он уже заработал четыре тюремных приговора в сумме на четыре года. Нанесение телесных повреждений, изнасилование, ограбление. Согласно записям в сыскных регистрах, ему, кроме того, были не чужды секс и наркотики, причем в самых разнообразных формах. Хотя никакого алкоголя. Правоверный мусульманин в этом смысле. Никак не обычный швед, который пьет и советует все и всяк всем, кто только способен слушать.

Более сотни допросов в полиции за все годы. Первые в компании с матерью и сотрудником социальной службы. Где он большей частью молчал.

– Меня зовут Насир Ибрагим, – обычно говорил Насир и называл свой личный код. – Мне больше нечего добавить.

– Ты точно как твой старший брат Фархад, – констатировал очередной дознаватель.

– Ты говоришь о моем старшем брате, благодарность тебе за это.

– Конечно, – продолжал руководитель допроса. – Давай для начала поболтаем о Фархаде Ибрагиме. Он же действительно известен определенным уважением к другим людям.

– Меня зовут Насир Ибрагим, личный код восемьдесят три ноль два ноль шесть…

Тем и ограничивались беседы в компании с полицейскими. В городе все обстояло совсем иначе, о чем могли поведать сделанные сыскарями фотографии, результаты прослушивания телефонных разговоров и показания невольных свидетелей. В паре случаев Фархаду даже приходилось наказывать своего брата чуть ли не старым дедовским способом, пусть они оба были мусульмане.

Хассан Талиб был их деревенским кузеном в прямом и переносном смысле. Перебрался в Швецию с родителями через пару лет после семейства Ибрагим. Провел свои первые годы на новой родине у многочисленной родни в доме в Соллентуне. Из своих тридцати шести лет тридцать три прожил в Швеции. Судим за убийство, нанесение телесных повреждений, ограбление, незаконные угрозы, вымогательство. Подозревался в убийствах, нескольких крупных ограблениях и покушении на убийство. Трижды приговаривался к тюремному заключению в сумме на десять лет, из которых отсидел восемь. Телохранитель, горилла, порученец Фархада. Устрашающая внешность, вес сто тридцать килограммов при росте два метра, бритая голова, темные, глубоко посаженные глаза, черная однодневная щетина, постоянно двигающиеся челюсти, словно он все время что-то жевал.

«Такому надо стрелять прямо в лоб», – подумал Бекстрём. Он поднялся рывком и потряс своими хорошо сшитыми, желтыми, льняными брюками.

– Come on punks, come on all of you, make my day[18], – прошипел комиссар Эверт Бекстрём.

Поквартирный обход. По третьему кругу в доме по адресу Хасселстиген, 1. Сейчас речь шла о Фархаде Ибрагиме, Афсане Ибрагиме, Хассане Талибе и их возможных контактах с Карлом Даниэльссоном. Имелись также хорошие фотографии, собственные, сделанные на днях сыскарями, во имя справедливости в комплекте с несколькими похожими личностями, которые не имели никакого отношения к делу. Из числа верных помощников Линды Мартинес. Исключительно темнокожие, никаких коричневых, желтых и синих. Пусть Франк Мотоэле и предлагал свои услуги, когда помогал шефу готовить материал для опознаний.