— Моя госпожа! — Хриплый шепот ударил по нервам, по позвоночнику пробежала дрожь, и я едва не плюнула на свои «умные намерения». — Ты ведь меня опять провоцируешь. Я не железный.

— Правда? — Я вскинула бровь и поменяла позу. Так будет удобнее… М-да, правда, как-то не сообразила, что любое мое движение сейчас ловит охваченный желанием мужчина. То, какие чувства его объяли, было ясно даже мне. Все признаки налицо! Частое дыхание, блестящие глаза, черные зрачки, которые почти скрыли грозовую радужку, сильное тело, напряженное как струна. Но Лир все равно продолжал контролировать ментальное поле пещеры! Я по-прежнему не могла ни до кого дозваться, да и вернулось ко мне пока совсем мало сил! Надо его как-то очень результативно отвлечь. Чтобы он потерял контроль.

Потому продолжим.

— Железный лорд, — издевательски склонила голову я, — ваши совсем не платонические чувства к… племяннице не делают вам чести! Но, может, вы все же продемонстрируете мне, за что вас так прозвали, стиснете зубы и сдержитесь?

Он как-то очень порочно усмехнулся.

— Не буду. Мне это сейчас не нужно.

Мама… Как-то все идет малость не туда.

Но уже поздно… Боюсь, спокойно уйти я могла только когда с ним столкнулась. И то есть сомнения в том, что меня так просто отпустили бы. Ладно, делаю, что задумала, и молюсь всем, кого знаю! Иссо, хоть ты спаси, что ли?! Где-то на периферии сознания раздался смешок, который я истолковала как «выкручивайся сама».

Решительно выдохнув, незаметно поймала тонюсенькую ленточку Земли и навертела заземление в комплекте с одной мелкой защитой. Лир прищурил глаза и вскинулся, но сделать ничего не успел, потому что я, торжествующе расхохотавшись, сгенерировала в воде электрический заряд и, не проверяя результат подрывной деятельности, рванула на берег, а ощутив по пути, как тает ментальный щит, радостно хихикнула. Получилось!

Правда, следующей была другая мысль… если щит распался… то его некому контролировать? Резко обернулась и успела увидеть, как белоснежная макушка скрывается под водой.

Ну не могло же это его… Или могло? Как оказалась около источника, сама не заметила, как и то, что снова влезла в воду и пытаюсь вытащить соскользнувшего на глубину тяжеленного Хранителя. Когда уже выбилась из сил, он внезапно открыл глаза, торжествующе улыбнулся и вытолкнул меня на поверхность. Удрать я не успела, потому что Лирвейн появился меньше чем через секунду, снова крепко меня обнял и щелчком пальцев восстановил купол.

— Ну что, Алечка, вот ты и попалась. Окончательно и бесповоротно. Второго шанса я тебе не дам.

— Ты это про что? — Кажется, я даже заикаться начала от нервного напряжения. Ну и не только нервного. Он даже и не думал это скрывать или щадить мою стеснительность.

Которой, впрочем, не было.

Как будто это все уже… было.

— Я это про то, что между эфемерным спасением и мной ты выбрала последнее, — любезно пояснил Лир, лаская мою спину, прикасаясь к чувствительной от горячей воды коже. Дрожь пробежала по телу, и, судя по понимающей усмешке, он ее уловил.

— Почему это эфемерным?! — уцепилась за признак здравого смысла и брыкнулась с требованием: — А ну, отпусти!

Одна рука Лира все так же поддерживала меня за талию, а вторая скользнула вниз, подхватывая, приподнимая выше. Уха коснулся горячий шепот:

— Никогда и ни за что!

Сурово посмотрела на него и… потерялась. В серых глазах невыносимого Хранителя я раньше видела и лед, и горячие воды, шторм и штиль, но вот… умиротворения еще никогда. Как будто он не только мне сейчас сказал эти невероятные слова, но и принял их для себя. Принял то, что так долго отрицал, отвергал, отталкивал, причиняя боль уже мне.

Я открыла рот, чтобы хоть что-то сказать, нарушить эту звенящую тишину, которая заставляла меня дрожать в унисон с тем, кто был сейчас так близко, давила на уши, и я уже не могла уловить ничего, кроме его дыхания. Но не успела и не сделала. Он меня поцеловал. Коснулся. Просто коснулся губ, не претендуя на большее, не закрывая глаз, не отпуская моего взгляда.

Я когда-то слышала фразу: «Твое дыхание — яд». Наверное, только сейчас я поняла ее смысл. Теплое прикосновение, легкая искра силы, уколовшая кожу, и все. Я пропала. Зачем сопротивляться, зачем бежать, если можно вскинуть руки, запутаться в белых прядях, которые так знакомо скользят по телу? Дыхание смешалось, веки закрылись, губы дрогнули, отвечая, прося и… получая. Нежность перерастает в страсть, руки становятся все более жесткими и требовательными. Я все еще пытаюсь вырваться, опомниться и попытаться уйти… пока могу. Пока не растаю под его прикосновениями.

— Ну куда же ты, милая?

Вода, подхватив нас, вынесла к гладкой каменной стене, к которой меня тут же прижало горячее мужское тело.

— Нельзя, так неправильно, — судорожно покачала головой, с мольбой глядя в черные от страсти глаза. — Отпусти…

— Я уже сказал. Нет, — жестко улыбнулся Хранитель и томительно нежно поцеловал меня.

Чего стоило зажмуриться и не отвечать, не знал никто.

— Значит, так? — раздался над ухом голос. — Значит, отвергаешь, значит, опять играешь… моя госпожа?! Аля, солнце мое жгучее, ты еще не поняла, что сегодня никуда от меня не уйдешь? — Теплые губы прошлись по скуле, стирая непонятно почему набежавшую слезинку, потом по виску и, наконец, нежно ухватили мочку уха, и я не сдержала трепета. — Сегодня ты будешь со мной. Моей.

От его слов меня пробрали и дрожь, и сладкое предвкушение, а от его действий внутри все воспламенилось.

— А что потом? — горько спросила я. — Что потом?! После…

— Решим, — жарко выдохнул Лирвейн, завладевая моими губами. Я не отвечала на поцелуй, старалась не отвечать, оставаться равнодушной, но он слишком хорошо изучил меня и знал, как надо ко мне прикасаться. То нежно, то добавляя в бесконечный коктейль нежности острую приправку.

Одна его рука зафиксировала мои руки над головой, а вторая пока неподвижно лежала на животе… как раз на той самой границе между ним и чем-то гораздо более сокровенным. И я дрожала, потому что не могла не вспоминать тех его прикосновений. Оставив в покое мои губы, он скользнул рукой с живота все выше и выше, мимолетно оглаживая ставшую вдруг тяжелой и чувствительной грудь, лаская шею… крепко обхватывая подбородок и вздергивая его вверх, заставляя меня запрокинуть голову.

— Открой глаза.

Это приказ… приказ орвира. И я, госпожа, почти Императрица огромной страны, не могу сопротивляться тому, чья любовь давала такую власть. Медленно приоткрыла дрожащие ресницы и посмотрела на него. Он тяжело дышал, влажные волосы лежали на плечах и сейчас казались почерневшим от времени серебром, а смуглая кожа, которую усыпали алмазные капли воды, казалась еще темнее. В его глазах царила такая беспроглядная тьма и такой всепоглощающий голод… что мне на миг стало страшно и сладко одновременно.