Татьяна огляделась по сторонам.

– Почему они ждали нас здесь? – спросила она. – Сейлин ведь нет.

Никита подошел к большому зеркальному бару, стоявшему у стены. Осмотрел его со всех сторон. В баре стояли бутылки с коллекционным вином и множество хрустальных фужеров. Кроме того, был встроен небольшой сейф с зеркальной дверцей.

– Что ты там увидел? – спросила Татьяна.

– У этого шкафа нет ножек. Он плашмя стоит на полу.

Татьяна опустила глаза и увидела, что Никита прав.

– Думаешь, за ним есть проход?

– Думаю, да. Вот только как он открывается?

У бара не обнаружилось ни ручек, ни выступов, ни скрытых кнопок. Никита подошел к столу. На нем стояло только селекторное устройство.

– Что будем делать? – спросила Татьяна.

– Ты весь вечер задаешь мне этот вопрос. Давай спросим у нашего друга в приемной.

Никита вышел в приемную и склонился к лежащему на полу Олегу. Татьяна постаралась на славу. Мало того что его левая нога и правая рука были скованы вместе, так она еще завела цепь от наручников за ножку огромного несгораемого шкафа. Никита взял с секретарского стола графин с водой и выплеснул воду из него на голову Олега. Тот сразу встрепенулся и открыл глаза.

– Будь другом, подскажи, как открыть проход за баром, – спокойно попросил Никита.

– Э-э-электрическая розетка рядом с креслом, – заикаясь, пробормотал Олег. – На-на-надо просто вдавить ее в стену.

– Спасибо, – поблагодарил Никита.

Он вернулся в кабинет, нашел розетку и нажал. Она сразу ушла глубоко в стену, а зеркальный бар бесшумно отъехал в сторону, открыв широкий проем в стене, и в кабинет хлынул яркий белый свет.

Никита и Татьяна переглянулись и одновременно шагнули вперед.

Они оказались в просторном, залитом светом помещении, больше всего напоминающем процедурный кабинет со множеством высоких стеклянных шкафчиков и металлических столиков вдоль стен. Никита сразу ощутил что-то необычное. Он не понимал, что это, но нутром чуял, что ничего хорошего. Атмосфера в комнате была тяжелой, давящей, воздух казался густым и маслянистым, так что трудно было вздохнуть полной грудью. В середине комнаты, в центре большой пентаграммы, стоял анатомический стол. На нем, накрытое белой простыней, угадывалось человеческое тело. Совсем как в недавнем сне Легостаева. И чем ближе Никита подходил к столу, тем труднее ему становилось дышать. Он взглянул на Татьяну. Но девушка не выказывала никаких признаков беспокойства.

– Ты что, ничего не чувствуешь? – спросил Никита.

Татьяна покрутила головой по сторонам.

– Нет вроде. А что?

– Странно…

Никита всем телом ощущал темную энергию этого места. Может, так он воспринимал черную магию, пропитавшую здесь все и вся? Человек на столе вдруг пошевелился, и вся энергия комнаты всколыхнулась, словно ответив на его движение.

Легостаев подошел к столу и рывком сорвал простыню. На столе лежала Сейлин Бероева. Она была в полубессознательном состоянии. Глаза приоткрыты, но зрачки закатились под трепещущие веки. Потрескавшиеся губы что-то беззвучно шептали. Руки и ноги девушки, растянутые по поверхности стола, туго опутывали толстые кожаные ремни.

На груди Сейлин лежали магические четки – один из самых отвратительных предметов из всех, что Никита когда-либо видел, – собранные из кусочков черной шкуры, обломков костей и двух кроваво-красных жемчужин. Он догадался, что еще совсем недавно жемчужин было семь. Выглядели они как кожистые пузыри, заполненные кровью, и шевелились на груди Сейлин, словно раздувшиеся пиявки. Никита вновь почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Две жемчужины. Амбал и Алекса. Душа Игоря свободна, иначе на четках висело бы три жемчужины!

– Убери четки, – проговорил вдруг Илларион в голове Легостаева. – Они высасывают из нее силы.

На этот раз Никита не стал спорить. Он подцепил четки дулом пистолета и отшвырнул их в сторону. Дышать в комнате сразу стало намного легче. Сейлин судорожно вздохнула и открыла глаза.

– Никита! – выдохнула она. – Это ты…

Татьяна подошла к хромированному металлическому столику у стены, на котором лежал меч Сейлин. Пожарская взяла его за костяную рукоять и прикинула в руке. Затем рывком вытащила из ножен и подняла клинок к потолку. Он тут же ярко заискрился в свете люминесцентных ламп, слепя глаза.

– Вот это вещица, – восторженно произнесла Татьяна.

Она вернулась к столу и перерезала мечом ремни, удерживающие девушку.

– Это Татьяна, – представил Никита свою напарницу.

– Приятно познакомиться, – улыбнулась Татьяна. – А теперь, может, уберемся подальше отсюда?

Сейлин села на столе и спустила ноги вниз. Сияющие белизной волосы упали на ее лицо. Она попыталась встать на ноги и едва не упала. Никита вовремя подхватил ее.

– Что они с тобой сделали? – спросил он.

– Пытались вытянуть из меня всю жизненную силу, всю магическую энергию. Эти четки – словно клещ, которого Матриарх посадила мне на грудь. Я чувствовала, как они впиваются мне в самую душу…

Сейлин взяла меч из рук Татьяны и оперлась на него, как на трость, потом глубоко вздохнула и задержала дыхание.

– Дайте мне только немного отдышаться. Сейчас глубокая ночь, я на пике силы и быстро приду в норму.

В дверях комнаты вдруг возник Марат Лукьянов. Он вытаращил глаза и потянулся за пистолетом, засунутым за ремень его брюк, но Сейлин легко крутанула меч в руке и метнула его в Марата. Клинок бесшумно вошел в его левый глаз и вышел через затылок. Бандит рухнул в дверях. Никита и Татьяна испуганно обернулись – все произошло так быстро, что они не успели среагировать.

– Я вижу, ты уже в норме, – проговорил Никита.

– Это он убил моего шофера Игната, – сказала Сейлин.

Девушка подошла к Марату, рывком выдернула меч и обтерла лезвие о край его одежды. Татьяна смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

– Вот теперь можем идти, – сказала Сейлин. – Кто из них погиб только что? Я почувствовала разрыв жемчужины на своей груди.

– Шахиня, – сказал Никита.

– Значит, остались Алекса и Амбал. Ну и сама Матриарх. Ну что ж, думаю, сегодня мы поставим жирную точку в этой истории, – мрачно сказала Сейлин.

Показ модной одежды подошел к концу. Аплодисменты, бурные овации, выход модельеров на поклон – все это Арина Станиславовна видела уже тысячу раз. Ее сейчас занимали совсем другие мысли – несколько минут назад она ощутила непонятное волнение. Что-то случилось с Шахиней. Матриарх всегда чувствовала, когда кто-то из ее подопечных погибал. Ведь с каждой смертью и ее сила уменьшалась. Поскорее бы уже все эти людишки убрались из ее модельного агентства, чтобы она могла встать наконец с опостылевшей инвалидной коляски и закончить свои дела. Но вот вроде гости начали расходиться.