По субъективным ощущениям тренировка длилась часы, но заняла всего пять минут. Капитан не пожелал ни с кем меняться и отстоял вахту, затем сдал командование старшему помощнику, приказав не беспокоить, хотя бы луна падала в море, а в экстренных случаях обращаться к Тео.

Морской разбой – паршивая профессия. Смотря с чем сравнивать, конечно: когда молодой Сторкатт покинул свой остров, вступление в ватагу показалось ему сумасшедшей удачей. Каперство при правильной постановке дела выгоднее, чем пиратство и контрабанда, руководство морского флота Венсана твердо верит в простую истину, что лучше всего поймает вора другой вор, и не жадничает. Зато когда нанимающая сторона предлагает поучаствовать в операции по спасению человеческой жизни против Концерна Длинного Марти, с его левыми судами, не отслеживаемыми системой, и тайными базами, – даже если прибыль символическая, а исход сомнителен, ты мало того что не можешь отказаться. Ты вынужден делать лучшее, на что способен. Репутация капитана и его людей растет долго, теряется мгновенно.

…Тысячи тонких штырей входят в гнезда, кора мозга прорастает золотой нитчатой плесенью – на самом деле ничего подобного не происходит, но так кажется. И все чувства становятся другими, хотя сложно сказать, что изменилось. Будто снял темные очки или долго смотрел одним глазом, а потом открыл второй.

В этот раз еще и чужая проприоцепция. Тело истаяло, будто сухой лед, сделалось маленьким и мягким. Низкий рост, тесный мешочек легких, тонкие косточки… Харальд задавил зародыш паники. То, о чем он так и не сказал Тео. Не в том дело, что женщина, но стать мелким, слабым, неспособным вырваться и как следует ударить в ответ – до чего же не хочется.

Вход в игру выглядел как обычный, казенного вида коридор, по которому девица и двинулась вперед. Алые светящиеся нити охватили ее сеткой и соскользнули – проверено соответствие заявленным параметрам. Рентгеновские зеркала – верификация кодов доступа. Потом тело раздробилось на маковые зернышки, но рассыпаться не успело – скрытых вложений не найдено. Контроли пройдены благополучно, Тео делает свое дело.

Холл для первой встречи обставлен скромно: два бархатных кресла, инкрустированный перламутром столик, ваза с орхидеей. Мартин Эшли – длинный, как и обещало прозвище. Серый костюм-тройка, бутон белой розы в петлице. Акулий профиль, лошадиные зубы. Приукрашивать лицо не счел нужным. В целом человек как человек, даже не лишенный обаяния, если не знать, чем он живет.

– Привет, Зоя.

– Привет, Марти.

– Выглядишь мило.

– Спасибо.

– Пошли?

– Как скажешь.

Холеная рука с длинными пальцами, необычно прохладная для юмэ-пространства. От его прикосновения лопнул казенный коридор, и сверкнуло солнце.

Они стояли на узкой галерее, идущей вдоль фасада деревянного дома. Редкие некрашеные столбы подпирали навес. Пахло степью – чужой, нездешней, другим чабрецом и другой ромашкой. Трава стелилась по ветру или собиралась в круглые кочки. Там и сям торчали кактусы, похожие на уродливые глиняные подсвечники в человеческий рост. У горизонта синели горы.

– Мое ранчо.

Марти перекинулся по шмоткам – сапоги на высоких каблуках, серые брюки, жилетка поверх цветной рубахи. И пояс с двумя кобурами. На Зое платье до пола, из голубой в цветочек ткани, с какой-то жесткой фигней, вшитой вокруг пояса и груди.

Дикий Запад. Земля, Америка XIX век нашей эры. Ты необыкновенно оригинален, дружище Марти. А в кобурах… Кольты? Шестизарядные? Тот самый кольт по имени Миротворец, дерево и сталь, барабан в рамке, курок и спусковой крючок. Может ли девушка проявлять интерес к оружию, и если да, то в каких выражениях – «дай посмотреть пистолетик»? Ох нет, пожалуй, не стоит.

– Ранчо? – Зоя два раза хлопнула ресницами – Харальд хорошо отрепетировал это «хлоп-хлоп», грех было не попробовать. – Тут есть лошади?

Вопрос Мартина обрадовал.

– Конечно, есть! Целая конюшня! Хочешь посмотреть?

Конюшня оказалось L-образным зданием, перед ней – квадрат истоптанной в пыль земли с деревянной оградой. Внутри темно, окошки маленькие. Сероватая лошадь с челкой-веником тянет шею из-за низкой дверцы.

– Не бойся Кошки, – сказал Марти. – Я ее Кошкой назвал, потому что она ласковая.

Плевать на Кошку. Сразу за дверью они миновали небольшую проходную комнату, пахнущую кожей и сеном. Седла на козлах, какие-то ремешки с бляхами на стенах. И в углу – попоны, просто попоны, только… Как в мультфильме – видишь рисованный фон, и в этом фоне камешек среди камешков, сучок в лесной подстилке, салфетка на разоренном после пира столе – тот предмет, который персонаж скоро возьмет в руки. Три мешка и брошенная на них полосатая попона отличались. Слегка другое качество, другая плотность. Наверняка ту же плотность приобрел бы и какой-нибудь трензель или чомбур на стене, надумай Зоя протянуть к нему руку, но эти попоны и пончо были подготовлены заранее.

Любопытно, как он это себе представляет, если по согласию. Причем тут вообще конюшня. Будет мне показывать жеребца на кобыле, как Цезарь Борджиа Лукреции или там кому? Нет, если Дикий Запад, значит, стрельба и скачки на лошадях. Поскачем куда-то отсюда, а ночевать будем в поле, завернувшись в попоны?..

– Если хочешь, дай ей морковки, – сказал Марти. – Только пальцы береги, может прихватить зубами.

– Хорошая лошадка, – Зоя протянула морковь. Губы у животного были теплые, бархатные. И тут снаружи раздался страшный крик.

Они были уже в коррале. Семеро неторопливо идущих, высоких, с дикой раскраской на темных лицах и черными сталактитами кос на плечах. Темнокожий парень кинулся с вилами на первого, но тот будто бы лениво схватился за вилы, развернул парня спиной к себе и взмахнул ножом у его горла – темное вино залило синюю рубаху. Другой, с дурацким белым пером, торчащим из темечка, взял левее и успел ухватить за волосы убегающую девчонку.

Чуть позднее Харальд скажет себе, что надо было действовать согласно роли: сжаться в комок у стены, визжать от страха, ну или там пищать или всхлипывать. Что форменным идиотизмом было спасать одну кучку пикселей от другой, рискуя собственным разоблачением и психическим здоровьем реальной девочки. Но рефлексы подвели. Когда Марти отодвинул Зою себе за спину и схватил винчестер, Зоя выдернула пистолет у него из кобуры.

Это действительно был кольт, настоящий (то есть казавшийся настоящим), но такой же, как в играх. Взвести курок хлопком ладони не получилось – звучно щелкнув, он вернулся на прежнее место, пришлось взводить большим пальцем. Выстрел был очень громким, и еще прославленный кольт, похоже, страдал легкой кривизной ствола. Но в деле важен результат.

Марти опешил настолько, что позволил Зое снять еще двух, прежде чем сам продолжил стрелять. А индейцы не отступили, не залегли, не укрылись, только перешли на бег. Двоих оставшихся они прикончили одновременно.

Зоя протянула ему пистолет. Кольт был тяжеловат для ее тонких ручек, мускулы плеч уже протестовали.