– Давай-ка напомню. Допрос в малом зале. Ты обвинял меня в предательстве короны. Говорил, что я спелась с герцогом Гриром… Вспоминается что-то?

Если только что в глазах был ужас, то для того выражения, что застыло теперь на лице, не существовало еще названия. Я бы за неимением других слов назвала это пониманием, что жить осталось совсем недолго. Он даже ничего не говорил, просто смотрел.

– Молчишь? Но я вижу, что ты меня узнал, – проговорила нараспев. – Знаешь ли, мой король, что лишь после того, как ты решил от меня избавиться, только тогда я пошла против тебя. Перед тобой мстительная ядовитая ящерица: злой человек наступил мне на хвост, и я сбежала, но ничего не забыла. И вот вернулась, чтобы тебя укусить.

– Какая у тебя цель? – спросил он сиплым упавшим голосом. – Может, у нас есть возможность найти общий язык?

– Отменишь приготовления к войне? – он с готовностью прикрыл глаза и едва уловимо кивнул. – Перестанешь преследовать герцога? – снова согласился. – Откажешься от титула в пользу сына?

– Да, да, да. Что угодно!

– Но я почему-то не верю, – сказала разочарованным голосом. – Быть может, потому что вся твоя власть основана на лжи? Как думаешь? – заглянула ему в глаза.

– Тебе это с рук не сойдет! – Айзек вновь отчаянно дернулся, я удержалась и с размаху ударила правителя по щеке. – Тебя поймают и повесят! – крикнул он.

– Тссс! Ты забыл, о чем мы договаривались?

Он хотел плюнуть мне в лицо, но не попал, и я расхохоталась.

– Ладно, – нависла над ним. – Хватит комедии. Настало время сменить жанр пьесы. Теперь это трагедия в одном акте. Смотрите, дамы и господа! «Смерть деспота»! Только сегодня!

– Ты ненормальная! – его била крупная дрожь.

– В главной роли – Айзек шестой! – продолжила я. – В роли убийцы – блистательная Илва Оберг! Запомни это имя, мой король. Когда попадешь в ад, скажешь Сатане, что я тебя туда отправила.

– Мы сможем договориться! – правитель выкрикнул это совсем не человеческим голосом.

– Нет, не сможем, – сообщила печально. – Никогда.

Все, финал. Решительно резанула лезвием по горлу короля, металл легко прошил плоть, кровь брызнула во все стороны. Отличный у Марии нож, надо сказать, им можно разделать любой скот…

Жизнь пульсирующим алым потоком покидала тело монарха.

Сзади послышались тяжелые шаги. Грир, видимо, все же пришел. Что ж, опоздал он совсем чуть-чуть… Надеюсь, он простит мне эту самодеятельность. Хотя нет, пусть он меня за это накажет… У него это так хорошо получается. Я улыбнулась, готовая к встрече с герцогом, и начала медленно вставать.

– Отойдите от короля! – раздался истошный вопль Клима. Так и замерла на месте. – Немедленно! Уберите руки!

Дьявол. Мелкий дьявол! Почему я тебя не убила?

Повернула голову и из-за плеча увидела, что он стоит в дверях, направив на меня шпагу.

– Мой повелитель! С вами все хорошо? – нервно поинтересовался он.

– Мне кажется, лучше и быть не может, – ухмыльнулась, перехватывая нож.

– Он мертв? – мужчина, видимо, заметил кровь. – Вы убили короля?!

– Послушайте, Клим, вы хороший молодой человек. Очень правильный, – говорила спокойно, сидела неподвижно. – А Айзек хотел творить ужасные вещи. Не знаю, в курсе ли вы о готовящейся войне…

– Вы! Убили! Короля! – он смотрел так, как будто это я собиралась хитростью и подлостью захватить все соседние страны, а не прикончила стареющего безумца.

– Потому что это нужно было сделать. Клим…

– Статья один кодекса уголовного кодекса Алатии! – выкрикнул он. – Пункт три! Убийство правителя и/или его семьи, согласно принятым поправкам номер семнадцать дробь четыре, считается тяжким преступлением. Преступник может быть казнен на месте!

– Клим…

Стала подниматься, но не успела. Мужчина сделал резкий выпад, острие вошло мне под ребра, адская боль пронзила тело. Я упала вперед, прямо на труп короля. У него были открыты глаза, а на лице застыл ужас. Сознание захлестнула красная пелена, когда мой противник провернул клинок. Теперь ничего не осталось, кроме дикой боли.

Захрипела, пытаясь встать, но только сделала себе хуже. И я сдалась. Пусть так, но у меня получилось исполнить задуманное. Можно и умереть

Клим что-то сказал. Клим завизжал. Я услышала крик Грира… Он пришел? Или мне кажется? Волки завыли. Когда я успела попасть в лес? Снова крик. Хватит вопить. Шум. Хватит… Я хочу почить спокойно. С каждым ударом сердца звуки становились тише и тише.

Неожиданная боль пронзила еще и руку. Попыталась дернуться, но даже на это не хватило сил. С трудом разомкнув ресницы – как тяжело открывать глаза! – увидела, что челюсти огромного черного волка сомкнулись на моем предплечье. Ланс пришел меня съесть? Что ж… этого и следовало от него ожидать…

Моргнула. Мир погрузился в темноту. Открыла глаза через секунду – стало светло, но все равно больно, даже дышать.

– Когда я… – как же тяжело говорить. И мысли еле ворочаются.

– Она очнулась! – желтые глаза возникли из ниоткуда.

– Когда я говорила, что хочу…

– Молчите!

– …умереть в постели с мужчиной…

– Она бредит?

– Она всегда бредит.

– …я имела в виду…

– Вам нужен покой, не надо разговаривать!

– …не мертвого короля.

Я эти слова говорила так долго. Целый год, наверно. И так устала… Хочу обратно в темноту. К смерти и покою.

Горы. Запах… Трава. Акация. Глициния. Ветер… Кролик! КРОЛИК!

Бежать. Гнаться. Поймать. Сожрать. Быстрее.

Воздух. Свобода. Погоня. Лес. Дерево. Прыгать. Кусты. Прыжок. Овраг. Прыжок.

Охота!

Ближе. Запах. Ближе. Кролик. Кровь! Быстрее. Скорее.

Запах. Волк. Близко. Вожак. Топот. Рык. Зубы. Желание. Повиноваться. Приказ. Больно. Вой.

Я никогда не привыкну к этому – будто все кости в теле одновременно ломаются в нескольких местах, а потом их кто-то переставляет в другом, нужном ему порядке. К счастью, все происходит быстро, за несколько секунд. И Грир говорит, что со временем это будет не таким болезненным. Но пока не могу в это поверить.

Упала на спину, меня все еще била дрожь. Ланс встал на колени, потом навис надо мной, закрыл собой небо, развел колени, приподнял за попу, сжимая ягодицы, и притянул к себе, насаживая на член. Я расслабилась, впуская его пылающую плоть. Блаженно… Судорожно втянула воздух, когда он сделал первое движение, издала хриплый стон, когда грубые руки стали ласкать нежную кожу, и закусила губу до крови.